— В чем сила твоего волшебства, что и слуги изнемогли, и свечи погасли?
Мученик отвечал так:
— Волшебство мое — Христос, всемогущая сила Которого всё соделывает.
Царь возразил:
— А что ты сделаешь, если я назначу еще сильнейшие муки?!
— В бо́льших муках, — отвечал мученик, — бо́льшую силу явит Христос мой, посылая мне бо́льшее терпение на то, чтобы посрамить тебя. А я, понесши за Него более тяжкие муки, получу от него бо́льшие воздаяния.
Тогда мучитель повелел растопить олово в большом котле и бросить туда мученика. Когда олово кипело, мученика подвели к котлу, он же возвел очи свои к Небу и так молился:
«Оу҆слы́ши, бж҃е, гла́съ мо́й, внегда̀ моли́ти ми сѧ къ тебѣ̀: ѿ стра́ха вра́жїѧ и҆змѝ дꙋ́шꙋ мою̀. Покры́й мѧ̀ ѿ со́нма лꙋка́внꙋющихъ, и҆ ѿ мно́жества дѣ́лающихъ непра́вдꙋ»[1].
Когда он так молился, опять явился ему Господь в образе Ермолая, и, взяв его за руку, вошел с ним в котел, и тотчас огонь угас и олово остыло, а мученик пел слова Псалма: а҆́зъ къ бг҃ꙋ воззва́хъ, и҆ гдⷭ҇ь ᲂу҆слы́ша мѧ̀. Ве́черъ и҆ заꙋ́тра и҆ полꙋ́дне повѣ́мъ и҆ возвѣщꙋ̀ и҆ ᲂу҆слы́шитъ гла́съ мо́й[2]. Предстоявшие дивились чуду, а царь воскликнул:
— Что же, наконец, будет, — если и огонь погас, и олово охладело? Какой же муке предам этого волшебника?
Предстоявшие посоветовали:
— Пусть он будет ввержен в морскую глубину, потому что не может же он всё море околдовать, — и тотчас погибнет.
Мучитель повелел, чтобы так и было сделано.
Слуги, схвативши мученика, повели его к морю, посадили его в лодку, навязав на шею большой камень; отплыв далеко от берега, они бросили его в море, а сами вернулись на берег. Когда святый был брошен в море, снова явился ему Христос, как и в первый раз, в образе Ермолая, — и стал камень, привязанный к шее мученика, легок, как лист, так
