гие из народа, уверовавшие во Христа, были убиты; приказал же царь и зверей всех убить. Видя это, мученик возгласил так:
— Слава Тебе, Христе Боже, что не только люди, но звери умирают за Тебя!
И удалился царь с места зрелища, скорбя и гневаясь, а мученика бросил в темницу. Убитые люди, взятые своими, преданы были погребению, а звери были оставлены на съедение псам и плотоядным птицам. Но и тут совершилось великое чудо: звери эти много дней лежали без всякого прикосновения не только со стороны псов, но и птиц, и мало того, — трупы их не издавали запаха. Узнав это, царь приказал бросить их в глубокий ров и засыпать землею. Для мученика же приказал устроить страшное колесо, усеянное острыми спицами. Когда же к нему привязали святаго и стали то колесо вертеть, тотчас колесо действием невидимой силы разлетелось на части и многих, стоявших поблизости, ранило насмерть, а мученик сошел с колеса цел и невредим. И напал на всех страх — ввиду таких чудес, какими Бог прославлялся в лице Своего святаго. А царь сильно изумился и спрашивал мученика:
— Кто научил тебя совершать столь великие волшебные действия?
— Не волшебству, но истинному христианскому благочестию я научен, — сказал мученик, — святым мужем пресвитером Ермолаем.
— А где тот учитель твой Ермолай? — спросил царь. — Хотим видеть его!
Мученик же, разумея духом, что для Ермолая приблизилось время венца мученического, ответил царю:
— Если прикажешь, я призову его к тебе.
И отпущен был святый в сопровождении 3-х стерегущих его воинов призвать пресвитера Ермолая.
Когда же мученик пришел к тому дому, в котором жил пресвитер, старец, увидев его, спросил:
— Чего ради пришел ты, сын мой?
— Господин и отец, царь зовет тебя.
— Вовремя ты пришел звать меня, — сказал старец, — потому что наступил час моего страдания и смерти; ибо в эту ночь явился мне Господь и возвестил: «Ермолай! надлежит тебе много пострадать за Меня, подобно рабу Моему Пантелеимону».
