лепные и блестящие палаты, между коими одна была так прекрасна и блестяща, что ее красоты и описать невозможно. И спросил Ангел душу:
— В какой из всех палат тебе более угодно жить?
Она же, взирая на ту прекраснейшую палату, сказала:
— Если бы мне было позволено пребывать хотя бы в углу той палаты, то мне ничего бы больше не было нужно.
Ангел сказал ей:
— Ты не можешь жить в сей палате, ибо она принадлежит твоему брату, на золото которого построил ее известный тебе пришлец Фома.
И сказала душа:
— Прошу тебя, господин, отпусти меня к брату, и я куплю у него сию палату, ибо он еще не знает красоты ее — и потом, купив ее, я снова возвращусь сюда.
Тогда Ангел возвратил душу в тело, и умерший тотчас ожил и, как бы пробудившись от сна, спрашивал окружавших его о брате, и молил, чтобы царь поскорее пришел к нему. Царь, услышав, что брат его ожил, весьма обрадовался и поспешил к нему, и, увидав его живым, сделался еще радостнее. Воскресший же начал говорить ему:
— Я уверен, царь, что ты любишь меня, как своего брата; знаю, что ты безутешно плакал обо мне и, если бы можно было освободить меня от смерти, то отдал бы за то даже до полцарства своего.
Царь отвечал:
— Да, это совершенная правда.
— Если ты так любишь меня, — сказал на это брат царя,— то прошу у тебя одного дара — не откажи мне в нем.
Царь отвечал:
— Все, чем я владею в государстве моем — все даю тебе, любимому моему брату. — И клятвою подтвердил свое обещание.
Тогда воскресший брат сказал:
— Дай мне палату твою, которую ты имеешь на Небесах, и возьми за нее все мое богатство.
Царь, услышав такие слова, пришел в смущение и молчал, как бы потеряв способность говорить. Потом он сказал:
— Откуда у меня на Небесах может быть палата?
