язычники, и никого не находилось, кто бы мог обратить их к Богу. Многие пресвитеры и диаконы, будучи посылаемы туда епископом той страны, не отвратили их от идольского обольщения, потому что они не могли переносить всех постигавших их трудностей и оскорблений. Многие и монахи неоднократно пытались обратить язычников, но, ничего не успевая, оставляли их. Один раз епископ, беседуя с клириками своими, вспомнил блаженного Аврамия и сказал:
— Я в своей жизни не видал такого человека, как Аврамий, — сего мужа, достигшего совершенства во всяком благом и Богоугодном деле.
Клирики отвечали ему:
— Да, Владыко, он Божий раб и инок совершеннейший.
Епископ на сие сказал им:
— Я желаю сделать его священником для сей деревни: он своим терпением и любовию в состоянии будет расположить к себе сердца их и обратить к Богу.
И немедленно вместе с клиром он отправился к блаженному. Когда они пришли и поздоровались, епископ стал говорить Аврамию о той деревне и стал упрашивать его, чтобы он отправился туда. Услышав сие, Аврамий сильно опечалился и сказал епископу:
— Отче святый! Прости меня: предоставь мне лишь плакать о грехах моих; я слаб и непригоден для сего дела.
— Силою благодати Божией, — сказал на это епископ, — ты возможешь совершить сие: не ленись же на доброе послушание.
Тогда блаженный сказал:
— Умоляю твою святыню, оставь мое ничтожество, чтобы оплакивать мне мои беззакония.
Епископ на это ответил ему:
— Вот, ты оставил мир и все, что в мире, возненавидел, сораспялся Христу и исполнил все Его повеления, но послушания не имеешь.
Услышав сие, Аврамий прослезился горько и сказал:
— Кто такой я? Пес смрадный, и что моя жизнь, если ты так помыслил обо мне?
— Находясь здесь, — отвечал епископ, — ты спасешь одного лишь себя, а там, при помощи Божией благодати, спасешь и обратишь ко Господу многих.
