денный до послѣдней степени напряженія, не могъ уже быть болѣе продолженъ; цѣны, доведенныя до maximum’а, не могли быть болѣе удержаны на этой высотѣ. Чтобы поддержать дѣло при такомъ положеніи, надо бы было, чтобы проценты и барыши съ начатыхъ предпріятій подоспѣли на выручку. Но большинство надеждъ, возлагавшихся на нихъ, были обмануты. Отъ крупныхъ спекуляцій, затѣянныхъ въ чужихъ странахъ, не поступало никакихъ римессовъ. Ни золота, ни серебра съ андскихъ горъ не приходило. Барыши съ масла въ Пампасахъ тоже заставляли себя ждать; ни пошлинъ съ канала, долженствовавшаго соединить Атлантическій съ Тихимъ Океаномъ, ни жемчуга съ береговъ Колумбіи никто не видалъ. Затрудненіе все росло и росло. Доведенныя до послѣдней высоты цѣны на товары, которые между тѣмъ все новыми и новыим массами наводняли рынокъ, нельзя уже было, какъ мы сказали, удержать отъ паденія. Владѣльцы товаровъ вынуждены были сами подать сигналъ къ ихъ пониженію, а стоило только начать, дѣло пошло подъ гору съ быстротою вихря; цѣны стали падать такъ же непрерывно, какъ онѣ до этого упорно поднимались въ гору. У множества торговыхъ людей и частныхъ лицъ весь капиталъ и кредитъ былъ затраченъ на долгосрочныя предпріятія, которыя лишь по истеченіи многихъ лѣтъ, и то гадательно, могли дать какой-нибудь доходъ. Въ настоящую минуту люди эти очутились въ крайне стѣсненномъ положеніи и осаждали банки просьбами о дальнѣйшихъ ссудахъ. Но и сами банки съ своей стороны находились въ тискахъ. Въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ передъ этимъ, увлекаясь низкимъ дисконтомъ англійскаго банка, они учитали долгосрочные векселя и выдавали очень крупныя ссуды подъ залогъ товаровъ; такимъ образомъ въ тотъ моментъ, когда стѣсненіе дало себя почувствовать, они не могли немедленно реализировать или истребовать назадъ свои деньги. Одновременно съ этими ухудшилось положеніе англійскаго банка, на который вообще падаетъ значительная доля отвѣтственности за этотъ кризисъ; въ то время, когда спекуляціи разростались до чудовищныхъ размѣровъ и директора банка должны были подать примѣръ благоразумія и осмотрительности, они еще болѣе раззадоривали духъ спекуляціи, держа свой дисконтъ до послѣдней минуты крайне низко; (дисконтъ былъ повышенъ съ 4-хъ на 5% лишь 17 декаб. 1825 г., когда кризисъ уже разразился и далъ себя знать остановкою платежей многихъ значительныхъ провинціальныхъ банковъ, банкротствомъ большого банкирскаго дома Уильямъ, Бёргесъ и Ко и многими другими банкротствами). Въ то время, когда деньги неудержимо утекали изъ Англіи, англійскій банкъ выпускалъ одну серію билетовъ за другою; наконецъ теперь, когда въ кредитѣ была дѣйствительная и настоятельная необходимость, онъ вдругъ ограничилъ выпускъ своихъ билетовъ и сталъ такъ остороженъ въ дисконтированьи, что векселя вполнѣ надежныхъ фирмъ возвращались отказанными. Этотъ образъ дѣйствій банка внезапно вызвалъ всеобщую панику. Все кинулось на биржу
дённый до последней степени напряжения, не мог уже быть более продолжен; цены, доведенные до максимума, не могли быть более удержаны на этой высоте. Чтобы поддержать дело при таком положении, надо бы было, чтобы проценты и барыши с начатых предприятий подоспели на выручку. Но большинство надежд, возлагавшихся на них, были обмануты. От крупных спекуляций, затеянных в чужих странах, не поступало никаких римессов. Ни золота, ни серебра с андских гор не приходило. Барыши с масла в пампасах тоже заставляли себя ждать; ни пошлин с канала, долженствовавшего соединить Атлантический с Тихим океаном, ни жемчуга с берегов Колумбии никто не видал. Затруднение все росло и росло. Доведенные до последней высоты цены на товары, которые между тем все новыми и новыми массами наводняли рынок, нельзя уже было, как мы сказали, удержать от падения. Владельцы товаров вынуждены были сами подать сигнал к их понижению, а стоило только начать, дело пошло под гору с быстротою вихря; цены стали падать так же непрерывно, как они до этого упорно поднимались в гору. У множества торговых людей и частных лиц весь капитал и кредит был затрачен на долгосрочные предприятия, которые лишь по истечении многих лет, и то гадательно, могли дать какой-нибудь доход. В настоящую минуту люди эти очутились в крайне стесненном положении и осаждали банки просьбами о дальнейших ссудах. Но и сами банки, с своей стороны, находились в тисках. В течение нескольких месяцев перед этим, увлекаясь низким дисконтом Английского банка, они учитывали долгосрочные векселя и выдавали очень крупные ссуды под залог товаров; таким образом, в тот момент, когда стеснение дало себя почувствовать, они не могли немедленно реализовать или истребовать назад свои деньги. Одновременно с этим ухудшилось положение Английского банка, на который вообще падает значительная доля ответственности за этот кризис; в то время, когда спекуляции разрастались до чудовищных размеров и директора банка должны были подать пример благоразумия и осмотрительности, они еще более раззадоривали дух спекуляции, держа свой дисконт до последней минуты крайне низко; (дисконт был повышен с четырех на пять процентов лишь 17 декабря 1825 года, когда кризис уже разразился и дал себя знать остановкою платежей многих значительных провинциальных банков, банкротством большого банкирского дома Уильям, Бёргес и Ко и многими другими банкротствами). В то время, когда деньги неудержимо утекали из Англии, Английский банк выпускал одну серию билетов за другою; наконец теперь, когда в кредите была действительная и настоятельная необходимость, он вдруг ограничил выпуск своих билетов и стал так осторожен в дисконтировании, что вексели вполне надежных фирм возвращались отказанными. Этот образ действий банка внезапно вызвал всеобщую панику. Все кинулось на биржу
