столь ничтожны, что ихъ почти нечего принимать въ разсчетъ. Такъ, дивидендъ на акцію въ 1000 фр. составлялъ въ 1837 г. 126 фр.; въ 1839 г. — 144 фр., въ 1846 г. — 159 фр., въ 1848 г. — 75 фр., въ 1850 г. — 101 фр., въ 1852 г. — 154 фр., въ 1854 г. — 194 фр. При этомъ слѣдуетъ еще замѣтить, что банкъ уже два раза, согласно съ своимъ уставомъ, распредѣлялъ свой запасный капиталъ между акціонерами, такъ что акція представляетъ уже не болѣе, какъ 653 фр. дѣйствительно взнесеннаго капитала; такимъ образомъ, дивидендъ въ 200 фр. равняется въ сущности не 20, а 30 слишкомъ процентамъ, а дивидендъ въ 272 фр., который былъ выданъ акціонерамъ въ 1856 г., представляетъ прибыль въ 41½ процентъ.
Банкъ, за шестидесятилѣтній періодъ своего существованія, пережилъ страшныя бури, но устоялъ противъ нихъ довольно твердо, за исключеніемъ двухъ моментовъ, сопровождавшихся совсѣмъ исключительными и непредотвратимыми обстоятельствами. Однимъ изъ этихъ моментовъ былъ 1814 г., когда правленіе банка, боясь разграбленія, сожгло свои ассигнаціи и пригласило всѣхъ лицъ, имѣвшихъ въ немъ текущіе счеты, взять назадъ свои деньги, такъ что запасъ звонкой монеты въ то время уменьшился до 5 мил., количество билетовъ банка, находящихся въ обращеніи — до 10 мил., а сумма вкладовъ на текущій счетъ — до 1,300,000 фр. Вторымъ моментомъ была февральская революція, когда уплата звонкою монетою была пріостановлена, а 15-го марта 1848 было рѣшено ввести принудительный курсъ банковыхъ билетовъ, — мѣра, которая была отмѣнена лишь 6-го августа 1850 г., по настоянію управленія банка. Политическое положеніе было въ то время таково, что напрасно было бы взваливать вину этой принудительной мѣры на уставъ банка; такой паникѣ, какъ та, которая господствовала въ то время, никакой банкъ не можетъ противостоять; во время землетрясенія законы тяготѣнія теряютъ свою силу. Кризисъ 1846—47 гг. былъ бодро вынесенъ банкомъ. Его запасъ звонкой монеты, вслѣдствіе закупки хлѣба за границей, вызванной вздорожаніемъ этого товара внутри страны, уменьшился до 171 мил. фр.; но изъ этой бѣды банкъ выпутался, накупивъ въ Лондонѣ серебра въ слиткахъ на 45 мил.; кромѣ того, банкъ продалъ русскому правительству 2,142,000 ренты, по цѣнѣ, составлявшей приблизительно 50 мил. капитала, что́ послужило для покрытія уплатъ по закупкамъ хлѣба. Но тѣмъ временемъ въ торговлѣ снова успѣло проявиться чрезвычайное оживленіе. Операціи по учету и ссудамъ возросли съ 1846 по 1847 годъ на 100 мил. фр. Но тутъ разразилась 24 февраля революція;
векселя не менѣе трехъ подписей, послужила поводомъ къ основанію учетнаго бюро, которое дисконтируетъ векселя съ двумя только подписями, хотя бюро это, большею частью, переучитываетъ учтенные имъ векселя въ томъ же французскомъ банкѣ, тѣмъ не менѣе, операціи его возрасли въ очень короткій періодъ времени (съ 1855—1856 г.) до 735,333,235 франк.
столь ничтожны, что их почти нечего принимать в расчет. Так, дивиденд на акцию в одну тысячу франков составлял в 1837 году 126 франков; в 1839 году — 144 франка, в 1846 году — 159 франков, в 1848 году — 75 франков, в 1850 году — 101 франк, в 1852 году — 154 франка, в 1854 году — 194 франка. При этом следует еще заметить, что банк уже два раза, согласно с своим уставом, распределял свой запасный капитал между акционерами, так что акция представляет уже не более, как 653 франка действительно взнесенного капитала; таким образом, дивиденд в 200 франков равняется, в сущности, не 20, а 30 с лишком процентам, а дивиденд в 272 франка, который был выдан акционерам в 1856 году, представляет прибыль в 41,5 процент.
Банк за шестидесятилетний период своего существования пережил страшные бури, но устоял против них довольно твердо, за исключением двух моментов, сопровождавшихся совсем исключительными и непредотвратимыми обстоятельствами. Одним из этих моментов был 1814 год, когда правление банка, боясь разграбления, сожгло свои ассигнации и пригласило всех лиц, имевших в нем текущие счета, взять назад свои деньги, так что запас звонкой монеты в то время уменьшился до пяти миллионов, количество билетов банка, находящихся в обращении — до десяти миллионов, а сумма вкладов на текущий счет — до 1 300 000 тысяч франков. Вторым моментом была февральская революция, когда уплата звонкою монетою была приостановлена, а 15 марта 1848 было решено ввести принудительный курс банковых билетов — мера, которая была отменена лишь 6 августа 1850 года по настоянию управления банка. Политическое положение было в то время таково, что напрасно было бы взваливать вину этой принудительной меры на устав банка; такой панике, как та, которая господствовала в то время, никакой банк не может противостоять; во время землетрясения законы тяготения теряют свою силу. Кризис 1846—1847 годов был бодро вынесен банком. Его запас звонкой монеты, вследствие закупки хлеба за границей, вызванной вздорожанием этого товара внутри страны, уменьшился до 171 миллиона франков; но из этой беды банк выпутался, накупив в Лондоне серебра в слитках на сорок пять миллионов; кроме того, банк продал русскому правительству 2 142 000 ренты по цене, составлявшей приблизительно пятьдесят миллионов капитала, что послужило для покрытия уплат по закупкам хлеба. Но тем временем в торговле снова успело проявиться чрезвычайное оживление. Операции по учету и ссудам возросли с 1846 по 1847 год на сто миллионов франков. Но тут разразилась 24 февраля революция;
векселя не менее трех подписей, послужила поводом к основанию учетного бюро, которое дисконтирует вексели с двумя только подписями, хотя бюро это большею частью переучитывает учтенные им вексели в том же Французском банке, тем не менее операции его возросли в очень короткий период времени (с 1855—1856 год) до 735 333 235 франков.
