памятное по тріумфу Болеслава III, названо такъ, потому что на немъ погибло много нѣмцевъ.
Подъ мостъ бы собаку! Сгнилъ бы тамъ въ болотѣ.
Ненависть пруссовъ и собратій ихъ литвиновъ къ нѣмцамъ укоренилась въ этихъ племенахъ до такой степени, что стала неотъемлемою чертою ихъ національнаго характера. Не только во времена язычества, но даже по принятіи христіанской религіи, когда хоронили литвина или прусса, плакалыщики обыкновенно произносили между прочимъ слѣдующія слова : «Иди, бѣдный усопшій, изъ этого презрѣннаго міра въ лучшій, гдѣ владычество принадлежать будутъ тебѣ надъ нѣмцемъ, а не ему надъ тобою!» Донынѣ въ глубинѣ прусской Литвы нельзя сдѣлать простолюдину большей обиды, какъ назвавъ его нѣмцемъ.
Слышалъ! И, хоть нѣмецъ, понялъ рѣчь людскую.
Нѣмецъ - нѣмой, и потому какъ будто бы и непонимающій, въ противоположность славянину или слованину (отъ «слова»), т. е. человѣку говорящему. Не только о характерѣ, но даже и объ умственныхъ способностяхъ нѣмцевъ, пруссы и литвины имѣли самое невыгодное мнѣніе. Выраженіе: «глупъ, какъ нѣмецъ», вошло у нихъ въ поговорку. (См. Коцебу).
Новость мнѣ, что Витольдъ, этотъ панъ всесильный.
Витольдъ, сынъ Кейстута - одинъ изъ замѣчательнѣйшихъ людей, представляемыхъ исторіею Литвы. О его воинскихъ и политическихъ подвигахъ, сверхъ того, что о нихъ говорится въ національныхъ лѣтописяхъ, упоминается и въ сочиненіи Коцебу, на которое мы выше ссылались, равно какъ и въ его исторіи Свидригайлы.
Утро чуть освѣтитъ славный гробъ Мендога.
Мендогъ, Миндовъ, Миндакъ иля Мандульфъ Рингольтовичъ, великій князь литовскій, былъ первымъ освободителемъ Литвы отъ ига чужезем-
