в черемисских и вотяцких деревнях парни и девки с зажженными лучинами в руках (а некоторые — с метлами и кнутами), сев верхом на лошадей, с диким криком начинают скакать по улице из одного конца в другой. Поднимается невообразимый шум. Изгоняющие шайтана стучат палками в ворота дворов, колотят об углы изб, хлевов и конюшен. Потом все мчатся в поле — к яровым посевам, где ставят две палки и строят вокруг них тесную изгородь. Это служит знаком того, что шайтан отогнан от поля и устрашен настолько, что едва ли уже осмелится показаться возле него «на людях».
Приблизительно в то же время происходит в деревнях, стоящих на рыбных реках, угощение Водяного, сидящего в каждой реке на бессменном воеводстве. Для угощения «дедушки» покупается целой рыболовной артелью на общий счет старая, отслужившая свои службы кляча, — покупается «без торгу», за первую спрошенную цену. Это делается для того, чтобы доказать, что для угощения такой важной особы — не жаль ничего. Трое суток откармливают обреченную на подарок Водяному лошадь конопляными жмыхами и хлебом. Затем, в последний вечер намазывают ей голову соленым медом и убирают гриву мелкими красными ленточками. Перед самым «угощением» спутывают лошади ноги веревками и навязывают ей на шею жернов. Наступает час всевозможных заклинаний — полночь. Лошадь ведут к реке. Если последняя освободится к этому времени ото льда, то садятся на лодки и тащут за собой лошадь на середину реки; если же лед ещё лежит, прорубают прорубь и сталкивают в нее «подарок дедушке». Большое несчастие, — говорится в «народном дневнике», — если речной воевода не жалует угощения (т. е. лошадь долго не тонет). Водяной всю зиму лежит на речном дне и спит глубоким сном. К весне он — изрядно наголодавшийся за зимнюю спячку — просыпается, начинает ломать лед и до смерти мучит рыбу: назло рыболовам. Вот потому-то они и стараются умилостивить угощением гневливого речного воеводу. После этого он делается покладистей-сговорчивее и сам начинает стеречь рыбу, переманивать «на княжеский хлеб» крупных рыб из других рек, спасает рыбаков на водах во время бурь и распутывает им невода. А не надумай кормящийся у реки люд расположить в свою пользу старика, — так беды всякой не оберется от такой оплошности! Три дня и три ночи поджидает речной воевода угощения: нет-нет да и выгля-
