хи, выбирались всем скопом две девушки, которых обступали хороводом. Они стояли посредине, по окончании одной игры отдавали всем поклоны и снова становились в кружок, а на их место выбирались две других. Очередь при выборе соблюдалась по старшинству лет: младшая пара не должна была выбираться раньше старшей. Песни «игрались» до вечера; перед стадами (возвращением скота с пастбища) все расходились по Дворам, чтобы ночью снова сойтись на том же месте для новых игрпесен хороводных, продолжавшихся до самой полуночи. Все эти песни звучат отголоском свадебных. Вот, например, одна из них, которую и теперь ещё можно слышать во многих уголках деревенской Руси:
„Уж ты, улица, улица, |
Конец этой песни иногда изменяется и поется так: «…слышит, слышит птичка-пташечка: плачет, плачет красна девица, идучи она за стараго замуж: — Ах ты стар муж, погубитель мой! Погубил мою головушку, всю девичью красоту!»
В белорусских местах девушки и теперь ещё «завивают березки» на Духов день, приготовляя столько венков, сколько у каждой завивающей — близких-дорогих людей на Божьем свете: для родимых отца с матерью, для братьев с сестрами, для милых-любезных сердцу девичьему разгарчивому. По этим венкам загадывается о судьбе. «Русалочки-земляночки, на дуб лезли, кору грызли, звалилися, забилися…» — поют при этом гадании. В бе-