с ними сгорела и болезнь. У чехов, литовцев и в некоторых малорусских местностях принято перегонять стада через огни, разложенные в поле на Иванову ночь. В Сербии пастухи обходят со свернутыми из бересты светочами скотные дворы — с тою же целью. Словаки и чехи разбрасывают головешки с Иванова костра по полям и огородам — «от червей». У нас, в белорусской округе, крестьянки вбивают у околицы в землю большой кол, обложенный соломою и кострикою от кудели, «в ночь на Ивана» зажигают его и, подбрасывая в огонь березовые ветки, припевают-приговаривают слова, относящиеся к урожаю льна.
В некоторых великорусских местностях — например, в Нерехтском уезде Костромской губ., ещё накануне Аграфены-купальницы, деревенские девушки собираются на беседу и толкут ячмень в ступе, сопровождая эту несложную работу песнями. Утром, на Аграфену, из этого ячменя варится — в складчину — обетная каша, съедаемая вечером, когда все участвующие в пирушке бегут на реку — в первый раз купаться, чтобы затем, умывшись вечерней росою, идти на «купальские огни». В других местах перед зажиганием костров девушки парятся в бане свежими вениками, связанными вместе с душистыми лесными травами. Общее купание с песнями сохранилось далеко не по всей Руси, но вода (омовение) и огонь (очищение) до сих пор всюду неразрывно связаны в купальских празднествах как и в стародавние годы.
Костры, зажигавшиеся когда-то в честь Перуна-громовника, могут служить ярким олицетворением торжества летнего солнца, вместе с дождем оплодотворяющего землю. В честь ясноокой и светлокудрой богини весны — Лады — приносилась в старину жертва — белый петух. В настоящее же время, на купальских пирушках в Полесье и на Волыни непременно едят белого петуха. В Малороссии ещё в конце шестидесятых и начале семидесятых годов наблюдался на Иванов день любопытный обычай, имеющий связь с чествованием Лады. Деревенская молодежь наряжала соломенную куклу, убирала её «плахтами», «монистами» и цветочными венками и приносила на место купальского игрища. Здесь стояла уже срубленная в соседнем лесу верба или «тополя», обвешанные лентами. Дерево называлось «мареною» (Морана — богиня смерти); под него ставилась принесенная кукла, а возле нее — стол с яствами и питиями, в складчину припасенными для праздника. Зажигался