довъ относительно тѣхъ, къ которымъ мы принадлежимъ сами, то мы должны будемъ сказать: въ культурномъ отношеніи эти народы составляютъ слой, низшій въ сравненіи съ нами, между тѣмъ, какъ по естественному образованію и зачаткамъ они, насколько это можно распознать, равны намъ, а отчасти стоятъ недалеко отъ насъ. Это наслоеніе должно понимать не въ томъ смыслѣ, что оно составляетъ ближайшія къ намъ низшія ступени развитія, по которымъ мы прошли сами, а въ томъ, что оно столько-же состоитъ изъ неподвижныхъ, сколько и изъ отсталыхъ элементовъ. Существуетъ такимъ образомъ, крѣпкое зерно положительнаго свойства дикихъ народовъ. Въ немъ заключается значеніе и выгоды ихъ изученія. Отрицательное воззрѣніе, которое видитъ только то, чего имъ недостаетъ въ сравненіи съ нами, есть близорукая и слишкомъ низкая оцѣнка ихъ.
Словомъ культура мы означаемъ обыкновенно сумму всѣхъ духовныхъ пріобрѣтеній извѣстнаго времени. Когда мы говоримъ о степеняхъ культуры, о высшей и низшей культурѣ, о полу-культурѣ, и противопоставляемъ другъ другу дикіе и культурные народы, мы прилагаемъ къ различнымъ культурамъ масштабъ, заимствованный отъ той культурной высоты, какой достигли мы сами. Наша культура кажется намъ настоящей культурой. Допуская, что въ дѣйствительности самое высокое и богатое развитіе этого понятія можно найти только у насъ, мы должны для пониманія самого предмета считать особенно важной возможность прослѣдить распусканіе этого цвѣтка отъ самого сѣмени. Мы достигнемъ нашей цѣли — проникновенія въ сущность культуры, лишь тогда, когда поймемъ двигательную силу, которая развила культуру изъ первыхъ зачатковъ.
Каясдому народу свойственны умственныя дарованія, и онъ развиваетъ въ своей жизни нѣчто духовное. Каждый называетъ извѣстную сумму знанія и умѣнія своею, представляющею его культуру. Различіе между этими „суммами умственныхъ пріобрѣтеній“ лежитъ, однако, не столько въ ихъ величинѣ, сколько въ ихъ способности къ развитію. Прибѣгая къ сравненію, культурный народъ кажется намъ мощнымъ деревомъ, которое тысячелѣтнимъ ростомъ возвысилось до нынѣшняго величія и устойчивости надъ низменностью и непрочностью народовъ, бѣдныхъ культурою. Одни растенія ежегодно умираютъ, а другія изъ травки превращаются въ могучія деревья. Разница между ними заключается въ сохраненіи продуктовъ роста каждаго отдѣльнаго года, въ ихъ накопленіи и закрѣпленіи. Даже и этотъ непрочный ростъ дикихъ народовъ, которыхъ можно сравнить съ кустарникомъ, далъ-бы нѣчто болѣе устойчивое, при чемъ каждое новое поколѣніе выше поднималось бы къ солнцу и находило бы болѣе твердую опору въ томъ, что́ было достигнуто уже ранѣе его, еслибы въ немъ дѣйствовало стремленіе къ сохраненію и закрѣпленію. Но ему не достаетъ этого стремленія, и такимъ образомъ, происходитъ, что всѣ растенія, предназначенныя къ большему росту, остаются на землѣ и погибаютъ въ борьбѣ за свѣтъ и воздухъ, тогда какъ, поднявшись выше, они-бы вполнѣ пользовались ими. Культура есть порожденіе многихъ человѣческихъ поколѣній.
Въ ограниченіи во времени и въ пространствѣ, изолирующемъ хижины, деревни и народы, такъ же, какъ и слѣдующія другъ за другомъ поколѣнія, заключается отрицаніе культуры; наоборотъ, въ объединеніи вмѣстѣ живущихъ и въ связи слѣдующихъ другъ за другомъ, заключается возможность ея развитія. Соединеніемъ вмѣстѣ живущихъ упрочивается сохраненіе, а связью поколѣній — развитіе культуры. Развитіе культуры есть собираніе сокровищъ. Эти сокровища растутъ сами собою, если только ихъ оберегаютъ устойчивыя силы. Во всѣхъ областяхъ человѣческаго творчества и дѣятельности объединеніе является основаніемъ дальнѣйшаго высшаго развитія. Только взаимодѣйствіемъ и взаимною по-
