и въ мысль не придетъ, противъ сего не спорятъ; но о томъ спорить могутъ незнающіе великой разности между ума и разума, что и разумъ такъ же можно во зло употреблять; для того-то въ первой части сей книги ясно и неоспоримо доказано, что разумъ не подверженъ ошибкѣ, и потому во зло удотреблять можно только умъ, который безъ разума обыкновенно ошибается.
Хотя нѣкоторымъ умнымъ нѣчто злое удается; но разумъ, не взирая на возможность успѣха, еслибъ они прежде съ нимъ посовѣтывали, возпрепятствовалъ бы имъ въ томъ какъ въ грѣшномъ, безсовѣстномъ и опасномъ дѣлѣ.
Примѣровъ великихъ и острыхъ умовъ безъ разума множество можно описать; но здѣсь больше рѣчь о томъ, какое въ наукахъ умъ причиняетъ разномысліе, и своими разнообразными заблужденіями, вовлекаетъ людей въ самыя развратнѣйшія мысли и дѣянія, по сему то умъ безъ разума бѣда.
Такъ какъ нѣтъ больше одной лучшей методы для обученія: то единообразными разумными методами съ самаго младенчества, отрочества и юношества, столько можно влюбить обучаемыхъ въ разумъ, и остеречь отъ ума безразсуднаго, сколько влюбляются обыкновенно дѣти во все безразсудно умное и безумное, къ чему имъ нѣкоторые безразсудно-умные и безумные ихъ воспитатели и учители подаютъ поводъ.
Сему-то возпрепятствовать могутъ единообразныя методы воспитанія и ученія въ Государственныхъ училищахъ, въ коихъ вкравшіяся ошибки иногда однимъ словомъ, или нѣсколькими строками, можно безтрудно исправить.
А въ миліонахъ головъ разномысленныхъ учителей и воспитателей, не возможно у нѣкоторыхъ, ихъ
