Председатель. — Значит, вы интересовались этим вопросом?
Вырубова. — Я говорю, что я не интересовалась; но ко мне все лезли со всякими вопросами; это — да.
Председатель. — Ну лезли, скажем, день, месяц, год; но тут, лезли много лет подряд.
Вырубова. — Ужас что такое! Я говорю у меня вечно не было покоя от людей!
Председатель. — И вы передавали все эти бумаги и письма?
Вырубова. — Обыкновенно нет. Что я могла, — какое-нибудь прошение несчастных…
Председатель. — Это дело вашей совести. Если бы вы интересовались только благотворительностью, мы бы вас не допрашивали. Комиссию интересует вопрос о той государственной роли, которую вы играли, и о том вреде, который вы, благодаря Распутину, принесли стране своим политическим влиянием.
Вырубова. — Тысячи людей меня просили, я думаю, вы массу нашли телеграмм и писем.
Председатель. — Вы знаете, что телеграммы относятся как раз к тому времени, когда Государственная Дума была в борьбе с Протопоповым и требовала его смещения? А Распутин в этих телеграммах на ваше имя настаивает на том, чтобы вы и Александра Федоровна поддержали Протопопова.
Вырубова. — Я знаю. Вы думаете, просили только о нем одном?
Председатель. — Но это — не просьба о детях, которых нужно накормить, не просьба о вдове, которой нужно дать пенсию; это просьба содействовать утверждению власти министра, неугодного народному представительству.
Вырубова. — Что же я могла сделать? Он меня просил. Я не все передавала. Так и лежало.
Председатель. — Значит, вы не исполняли?
Вырубова. — Не могла исполнить. Меня не слушали, во всяком случае; иначе бы я здесь не была. Вы не можете себе представить, как меня люди просили!
Председатель. — Мы спрашиваем вас ради выяснения истины, которая нужна для народа. Разве при таких серьезных обстоятельствах ваша совесть не велит вам сказать правду?
Вырубова. — Я понимаю. Это правда. Я все время телеграммы получала, но какое действие они имели…
Председатель. — Вы не только получали телеграммы; нам известно, что вы делали по этим письмам и телеграммам.
Вырубова. — Я их передавала.
Председатель. — Теперь выходит, что вы их передавали.
Вырубова. — Все, что я получала, я передавала. Но эти телеграммы насчет Калинина я получила почему-то в Царском Селе, их в ставку не пустили.
