ной Думе; я доказывал, что он возвращается к терминологии законосовещательной Думы… Он так ставил вопрос: что в сущности Дума делит свою власть не с государем, а с министрами, — и все время так трактовал правительство и Думу, что это два координированные органа, над которыми стоит монарх… Я точных выражений не помню, но помню, что я развивал все эти тезисы в речи, которую произнес по поводу его декларации, — по смете министерства внутренних дел… Теперь я перейду к военным сессиям Думы.
Председатель. — Вы не могли бы подробнее остановиться ни борьбе с Маклаковым, которая около пасхального перерыва в 1915 году, т.-е. между 28-го марта и 15-го апреля, едва не повлекла за собой отставку Маклакова? По крайней мере, из наших документов видно, что он обращался с соответствующим письмом… Он считал, что при этих условиях он не может остаться у власти; и произошла лишь отсрочка: как вы помните, он ушел 5-го июля.
Милюков. — Это имеет отношение к военным сессиям, и я к этому эпизоду вернусь, когда до него дойду. Действительно, сложилась такая обстановка, которая вызвала его уход…
Председатель. — Сейчас мы сделаем небольшой перерыв…
Председатель. — Пожалуйста, Павел Николаевич, продолжайте ваш рассказ.
Милюков. — Я закончил периодом до войны, — теперь начну прямо с военных сессий Государственной Думы, значит, с 26 июля… Как известно, несмотря на разницу во взглядах на внешнюю политику и на способы борьбы во внутренней политике, — мы, при начале войны, совершенно определенно стали на точку зрения поддержки правительства и именно таким образом реагировали в заседании 26-го июля, создавши атмосферу общего единодушия. Нельзя сказать, чтобы мы рассчитывали, что и правительство станет на нашу точку зрения: мы просто давали ему возможность объединить все классы и национальности. Но очень скоро после этого заседания стали обнаруживаться разногласия… Я не буду останавливаться на самом вопросе о войне: я на нем остановлюсь подробно, когда буду говорить о внешней политике, а сейчас мы будем говорить о Думе. Заседанием 26-го июля, собственно, и кончилась сессия Думы, так что она была однодневная. Надо сказать, что, собравшись до этого заседания за день или за два, мы с удивлением узнали, что правительство хочет распустить Думу до ноября следующего года: это был проект Маклакова… Конечно, это привело совет старейшин в чрезвычайное волнение: в момент, когда мы демонстрируем единение,
