ко и дѣйствовало) — сперва „лѣса“, потомъ „облака“; немного позже „Войскiй трубитъ въ рогъ“ и „жидъ играетъ на цымбалахъ“ (въ ХII пѣснѣ). Какъ слѣдуетъ были переведены только два первые отрывка: „лѣса“ и „облака“. (Они такъ и остались при первомъ издании Тадеуша). Другіе два отрывка переведены несравненно слабѣе и потребовали послѣ измѣненій.
Всѣ мои поэтическія работы я показывалъ тогда профессору Русской Словесности Московскаго университета, С. П. Шевыреву, которому чрезвычайно много обязанъ моимъ литературнымъ развитіемъ. Я показалъ ему и переводы изъ Тадеуша. Онъ бытъ ими доволенъ и предложилъ мнѣ напечатать въ Москвитянинѣ два первые отрывка: „лѣса“ и „облака“, разумѣется скрывъ ихъ происхожденіе: „Литовскіе лѣса“ стали „Украинскими лѣсами“; „облака Литвы“ измѣнились въ „Родныя небеса“. Въ то время публика такъ мало знала о Тадеушѣ, что если-бъ я перевелъ его всего и издалъ за свое сочиненіе — весьма и весьма немногіе замѣтили-бы подлогъ. Цензора̀ тоже ничего не знали. „Когда „Украинские лѣса“ и „Родныя небеca“ явились въ печати[1] — только одни поляки-студенты мнѣ подмигивали и потирали руки… Какая-то малороссійская дама писала къ одному изъ моихъ знакомыхъ, въ Москву: „Поблагодарите Берга за милое стихотворение о нашихъ лѣсахъ, но та бѣда, что у насъ такихъ лѣсовъ нѣтъ!“
- ↑ Москвитянинъ 1845, № 3, стр. 16-19.
ко и действовало) — сперва „леса“, потом „облака“; немного позже „Войский трубит в рог“ и „жид играет на цымбалах“ (в XII песне). Как следует были переведены только два первые отрывка: „леса“ и „облака“. (Они так и остались при первом издании Тадеуша). Другие два отрывка переведены несравненно слабее и потребовали после изменений.
Все мои поэтические работы я показывал тогда профессору Русской Словесности Московского университета, С. П. Шевыреву, которому чрезвычайно много обязан моим литературным развитием. Я показал ему и переводы из Тадеуша. Он быт ими доволен и предложил мне напечатать в Москвитянине два первые отрывка: „леса“ и „облака“, разумеется скрыв их происхождение: „Литовские леса“ стали „Украинскими лесами“; „облака Литвы“ изменились в „Родные небеса“. В то время публика так мало знала о Тадеуше, что если б я перевёл его всего и издал за свое сочинение — весьма и весьма немногие заметили бы подлог. Цензора̀ тоже ничего не знали. „Когда „Украинские леса“ и „Родные небеca“ явились в печати[1] — только одни поляки-студенты мне подмигивали и потирали руки… Какая-то малороссийская дама писала к одному из моих знакомых, в Москву: „Поблагодарите Берга за милое стихотворение о наших лесах, но та беда, что у нас таких лесов нет!“
- ↑ Москвитянин 1845, № 3, стр. 16-19.
