Дело в том, что в 1737 году синод потребовал сведений о не свидетельствованных мощах.
Отвечая на этот указ, владимирское духовное правление донесло московской синодальной конторе, что по сообщению игумена Космина монастыря Иакова в этой обители имеются такие мощи Космы яхромского, а «от оных де мощей никаких явлений и исцелений от недуг и болезней никому никогда не бывало и протчих чудес не происходило»[1].
Этот официальный акт, видимо, не известен был составителю жития преп. Космы.
Что касается церковных житий митрополитов киевских (а по месту жительства московских) Киприана, Феогноста и Фотия, то здесь применен метод сглаживания, к которому всегда прибегают агиобиографы, когда речь заходит об исторических лицах.
Конечно, тут ни слова не говорится ни о пронырливости Киприана, посланного константинопольским патриархом расследовать жалобы на митрополита Алексия и сумевшего занять место последнего, да еще при его жизни (чего раньше никогда не бывало); умалчивается и об его предательстве, когда он, не получив от новгородцев так называемого суда, пошлины с которого шли в пользу судившего владыки, рассердился на них и, заманив обманом в Москву новгородского архиепископа Иоанна, три года держал его в Чудовом монастыре; ни слова не говорится и о необычном корыстолюбии Феогноста, вызвавшем целый ряд жалоб на него в Орду и константинопольскому патриарху, и об отказе псковичам в назначении самостоятельного епископа, необходимого им, но нежелательного великому князю; не упоминается и о ссорах Фотия с великим князем Васильем Дмитриевичем и о той, не всегда красивой роли, которую играл этот владыка в княжеских усобицах хотя обо всем этом история рассказывает довольно подробно[2]
Корнилий комельский (19 мая) канонизован был патриархом Иовом на соборе 20 января 1600 года; Леонтий ростовский (23 мая) причислен был к лику святых, но лишь местных епископом ростовским Иоанном в 1190 году; к местному же празд-
