«г-ну доктору Бутынскому,
«консультанту при психіатрическомъ отдѣленіи N—ской больницы.
«Содержащагося въ помянутомъ отдѣленіи дворянина Ивана Ефимовича Пчеловодова
«Находясь уже болѣе двухъ лѣтъ въ палатѣ умалишенныхъ, я неоднократно пробовалъ выяснить то прискорбное недоразумѣніе, которое привело меня, совершенно здороваго человѣка, сюда. Я обращался съ этой цѣлью и письменно и словесно къ главному врачу и ко всему медицинскому персоналу больницы и, въ томъ числѣ, если помните, и къ вашему любезному содѣйствію. Теперь я еще разъ беру на себя смѣлость просить вниманія вашего къ нижеслѣдующимъ строкамъ. Я дѣлаю это потому, что ваша симпатичная наружность, равно какъ и ваше человѣческое обращеніе съ больными заставляютъ предполагать въ васъ добраго человѣка, котораго еще не коснулось профессіональное доктринерство.
«Убѣдительно прошу васъ — дочитайте это письмо до конца. Пусть васъ не смущаетъ, если порой вы натолкнетесь на грамматическія погрѣшности или на невязку во фразахъ. Вѣдь трудно, согласитесь, проживая въ сумасшедшемъ домѣ два года и слыша только брань сторожей и безумныя рѣчи больныхъ, сохранить способность къ ясному изложенію мысли на письмѣ. Я окончилъ высшее учебное заведеніе, но, право, теперь сомнѣваюсь при употребленіи самыхъ дѣтскихъ правилъ синтаксиса.
«Прошу же я вашего особаго вниманія потому, что мнѣ хорошо извѣстно, что всѣ психически-больные склонны считать себя посаженными въ больницу по недоразумѣ-