Die Gleichmässigkeit des Laufes der Zeit in allen Köpfen beweist mehr, als irgend etwas, dass wir Alle in denselben Traum versenkt sind, ja dass es Ein Wesen ist, welches ihn träumt. |
| Schopenhauer, Parerga II, § 29. |
Измученъ жизнью, коварствомъ надежды,
Когда имъ въ битвѣ душой уступаю,
И днемъ, и ночью, смежаю я вѣжды
И какъ-то странно порой прозрѣваю.
5 Еще темнѣе мракъ жизни вседневной,
Какъ послѣ яркой осенней зарницы,
И только въ небѣ, какъ зовъ задушевный,
Сверкаютъ звѣздъ золотыя рѣсницы.
И такъ прозрачна огней безконечность,
10 И такъ доступна вся бездна эѳира,
Что прямо смотрю я изъ времени въ вѣчность
И пламя твое узнаю, солнце міра!
И неподвижно на огненныхъ розахъ
Живой алтарь мірозданья курится;
15 Въ его дыму, какъ въ творческихъ грёзахъ,
Вся сила дрожитъ и вся вѣчность снится.
Die Gleichmässigkeit des Laufes der Zeit in allen Köpfen beweist mehr, als irgend etwas, dass wir Alle in denselben Traum versenkt sind, ja dass es Ein Wesen ist, welches ihn träumt. |
| Schopenhauer, Parerga II, § 29. |
Измучен жизнью, коварством надежды,
Когда им в битве душой уступаю,
И днем, и ночью, смежаю я вежды
И как-то странно порой прозреваю.
5 Еще темнее мрак жизни вседневной,
Как после яркой осенней зарницы,
И только в небе, как зов задушевный,
Сверкают звезд золотые ресницы.
И так прозрачна огней бесконечность,
10 И так доступна вся бездна эфира,
Что прямо смотрю я из времени в вечность
И пламя твое узнаю, солнце мира!
И неподвижно на огненных розах
Живой алтарь мирозданья курится;
15 В его дыму, как в творческих грёзах,
Вся сила дрожит и вся вечность снится.
