стояли четыре конныя орудія: непріятельскія ядра доколачивали ихъ; около пушекъ вертѣлось человѣка по три канонеровъ, а прочіе вокругъ лежали убитые. Драгуны передъ нами безпрестанно валялись съ лошадей отъ ядеръ и пуль. Мы за ними стояли очень тѣсно, пушка подлѣ пушки, не скидывая съ передковъ, въ ожиданіи назначенія. Фигнеръ на правомъ, а я на лѣвомъ флангахъ, находились верхомъ передъ орудіями. Ядра, гранаты, картечь, и даже пули, перелетая черезъ драгуновъ, били нашу артиллерію, отъ чего мы потеряли нѣсколько людей и лошадей. Тутъ испыталъ я, что нѣтъ ничего хуже во время сраженія, какъ стоять подъ непріятельскими выстрѣлами безъ дѣйствія: почти каждый солдатъ провожаетъ ядро глазами, и невольно отдаетъ ему почтеніе. Повернувши свою лошадь, я подъѣхалъ къ Фигнеру, и только что сталъ говорить ему: «Видно, мы не дождемся приказанія! Станемъ лучше рядомъ съ этими артиллеристами, которыхъ тамъ доколачиваютъ, и будемъ сами дѣйствовать, чѣмъ терять....» Я не досказалъ, какъ вдругъ что-то пролетѣло мимо лѣваго виска моего и сшибло меня съ лошади. Я упалъ безъ чувствъ на землю, и четверть часа лежалъ какъ мертвый.
