годы. Еще въ дни короля, когда мои кудри были молоды, примѣтилъ я съ ночныхъ волнъ океана на верху Конъ-Катлинъ[1]. Мой путь былъ къ острову Фуарфэду[2], къ лѣсистому жителю морей. Фингалъ послалъ меня на помощь Маль-Орхолу[3], королю Фуарфэда, потому что война окружила его, а наши отцы встрѣчались на пиру.
Въ Колъ-Койлэдъ[4] я убралъ мои паруса, я послалъ мой мечъ Маль-Орхолу «раковинъ». Онъ узналъ знакъ Альбіона и обрадовался[5]. Онъ пришелъ съ своего высокаго холма и сь горемъ взялъ меня за руку. «Зачѣмъ пришелъ ты, «родъ героевъ», къ побѣжденному королю? Тонъ-Тормодъ[6] «многихъ копій», вождь бурной Сардронлы[7], увидалъ и полюбилъ мою дочь, бѣлогрудую Ойна-Моруль. Онъ сватался, я отказалъ ему въ дѣвушкѣ, потому что наши отцы были врагами. Онъ пришелъ съ битвой къ Фуарфэду, мой народъ отступилъ. Зачѣмъ пришелъ, «родъ героевъ», къ побѣжденному королю?»
«Я пришелъ», сказалъ я, «не для того, чтобы, какъ мальчикъ, издали смотрѣть на бой. Фингалъ помнитъ Маль-Орхола и его жилище для странниковъ: воинъ со своихъ волнъ сошелъ на лѣсистый островъ, ты не былъ тучей передъ нимъ, твой пиръ былъ готовъ съ пѣснями, за это поднимется мой мечъ, и, можетъ быть, враги твои падутъ. Мы не забываемъ нашихъ друзей въ опасности, хотя и далека наша страна».
«Потомокъ отважнаго Тренмора, твои слова, какъ голосъ Крутъ-Лоды, когда онъ говоригь изъ разорванной тучи, могучій житель неба. Многіе веселились на моемъ пиру, но всѣ они забыли Маль-Орхола. Я смотрѣлъ во всѣ стороны, но бѣлыхъ парусовъ не было видно. Теперь сталь звенитъ въ моемъ жилищѣ, а не радостныя раковины. Приди въ мой
