| 627 | АМО | БОГОСЛОВСКАЯ | АМО | 628 |
основныхъ законовъ, человѣколюбія и справедливости (2, 7, 8; 3, 9 и др.), противъ которыхъ тяжко грѣшили и сосѣдніе народы (1, 3, 6, и др.), почему согласно съ требованіемъ божественной правды, эти нарушители и подлежатъ неминуемому наказанію; затѣмъ уже предметомъ обличенія служитъ нарушеніе особыхъ, данныхъ избранному народу, установленій Богопочтенія (3, 14 и др.). Самыя усердныя жертвоприношенія тѣхъ, кто попираетъ чувства любви и справедливости къ ближнимъ, кто дѣлаетъ не добро, а зло, по ученію Амоса (5, 11. 14, 21—24), совершенно не угодны Богу и возбуждаютъ Его гнѣвъ. Особенная близость израильскаго народа къ Господу не только не закрываетъ его грѣховъ, но увеличиваетъ его виновность предъ Богомъ (3, 2). — Обличенія излагаются главнымъ обр. въ первой части пророческой книги (3—6 гл.), которой предшествуетъ введеніе (1 и 2 гл.), выражающее общій предметъ пророческихъ рѣчей Амоса, т. е. божественный судъ надъ избраннымъ и сосѣдними съ нимъ народами. Многочисленные и тяжкіе грѣхи, въ которыхъ обличаетъ пророкъ жителей Израильскаго царства, служатъ объясненіемъ и, такъ сказать, обоснованіемъ произнесеннаго приговора. При всей строгости, съ какой Амосъ, не тронутый лоскомъ условныхъ приличій тогдашняго образованнаго общества, бичуетъ пороки израильтянъ (наприм. 4, 1), обличенія его даютъ однако чувствовать наполнявшее при этомъ его душу сердечное горе о погибающемъ народѣ (5, 1), его состраданіе къ нему, побуждавшее ходатайствовать за него предъ Богомъ (7, 2, 5) и желаніе обратить его на истинный путь (5, 5, 6, 14), предохранить отъ гибели хотя нѣкоторый остатокъ этого народа ( —15). — Во второй части (7—9) пророкъ яснѣе изображаетъ то, какъ и въ какой мѣрѣ совершится надъ Израильскимъ царствомъ самый судъ. Пять видѣній, въ которыхъ открыто было пророку самое исполненіе божественнаго суда, показываютъ, что онъ совершится не надъ Израильской землей и ея произведеніями (7, 1—6), а надъ незаконными святилищами въ этомъ царствѣ, надъ царскимъ домомъ ( —9) и надъ самымъ народомъ, какъ вполнѣ созрѣвшимъ, вслѣдствіе своей испорченности, для наказанія (8, 1—2), и совершится такъ, что одни погибнутъ подъ развалинами своего святилища, а другіе — отъ меча, который вездѣ найдетъ ихъ, куда бы они ни скрылись (9, 1—5). Этотъ божественный судъ не совсѣмъ однако истребитъ домъ Іакова (9, 8), остатокъ его (5, 15) сохранится и войдетъ въ новое царство, которое воздвигнетъ Господь, согласно съ Своимъ обѣтованіемъ Давиду, и которое Онъ надѣлитъ всѣми дарами своей благодати (9, 11—15).
Въ ученіи о Богѣ Амосъ является по преимуществу провозвѣстникомъ божественнаго величія; этимъ онъ замѣтно отличается отъ своего современника — прор. Осіи, который въ свои обличенія того же Израильскаго царства многократно вноситъ трогательныя изображенія божественной любви къ Своему народу (2, 8, 14, 19; 6, 1—4 и др.). Амосъ, предсказывая Израильскому и другимъ царствамъ карающій ихъ божественный судъ, изображаетъ при этомъ божественное величіе Того, предъ Кѣмъ они предстанутъ на судъ. Исповѣданіемъ этого величія служатъ три краткихъ гимна во славу Господа Бога Саваоѳа (4, 13; 5, 8—9; 9, 5—6).
Весьма замѣчательна кн. Амоса и съ внѣшней стороны, какъ литературный памятникъ. Она оказывается, по суду знатоковъ еврейскаго языка, «однимъ изъ лучшихъ образцовъ чистаго еврейскаго стиля. Языкъ, образы, группировка представленій удивительны въ равной степени; простота рѣчи служитъ признакомъ не недостатка образованія, а совершеннаго искусства владѣть языкомъ, который, хотя неспособенъ къ выраженію отвлеченныхъ идей, является однако не превзойденнымъ, какъ языкъ пламенной рѣчи» (Robertson Smith. The prophets of Israel. 125—126). «Что Амосъ имѣлъ литературное образованіе, говоритъ другой ученый кри-
