Страница:Русский биографический словарь. Том 4 (1914).djvu/6

4

ГААЗЪ.

лѣть всегда присутствовалъ Г.; здѣсь онъ впервые воочію познакомился съ положеніемъ арестантовъ и ихъ бытомъ и горячо взялся за дѣло возможнаго облегченія ихъ тяжелаго положенія. Прежде всего его поразила мучительность и несправедлиавость способа препровожденія ссыльныхъ на прутѣ: въ то время какъ каторжники шли въ одиночку, скованные ножными кандалами, менѣе важные преступники препровождались на прутѣ и переносили тяжелую муку, такъ что какъ милости просили у начальниковъ, чтобы съ ними поступали какъ съ каторжниками. Г. энергично сталъ хлопотать объ отмѣнѣ прута, но, несмотря на сочувствіе и подцержку кн. Голицына, хлопоты эти долгое время оставались безрезультатными; Г. тѣмъ временемъ производилъ опыты замѣны прута кандалами, но болѣе легкими, чѣмъ тѣ, которые существовали до тѣхъ поръ. Наконецъ, ему удалось изготовить кандалы съ цѣпью, длиною въ аршинъ и вѣсомт. въ три фунта, которые были достаточно прочны, но вмѣстѣ съ тѣмъ и не такъ утомляли въ походѣ закованнаго въ нихъ; Г. обратился съ горячимъ ходатайствомъ къ комитету о разрѣшеніи перековывать въ эти кандалы всѣхъ арестантовъ, проходящихъ черезъ Москву на прутѣ; вмѣстѣ съ этимъ онъ представлялъ и средства для заготовки первой партіи такихъ кандаловъ, обѣщалъ и впредь доставлять на нихъ средства отъ «добродѣтельныхъ людей» и просилъ разрѣшенія приспособить для изготовленія облегченныхъ кандаловъ кузницу, уже сутцествовавшую на Воробьевыхъ горахъ. Пока по этому вопросу шла длинная канцелярскач переписка, кн. Голицынъ рѣшилъ въ Москвѣ ввести новые кандалы для арестантовъ, которые съ восторгомъ и благодарностью встрѣтили эту реформу и назвали новые кандалы «Гаазовскими». Начальники мѣстныхъ этапныхъ командъ съ неудовольствіемъ смотрѣли на нововведеніе, причинявшее много хлопотъ, но самъ Г. зорко я неустанно слѣдилъ за дѣломъ перековки арестантовъ и въ теченіе всей своей послѣдующей жизни, за исключеніемъ ея послѣднихъ дней, неизмѣнно присутствовалъ на Воробьевыхъ горахъ при отправкѣ каждой партіи арестантовъ. Когда впослѣдствіи кн. Голицынъ часто долженъ былъ уѣзжать по болѣзни за границу, и Г. лишался такимъ образомъ его поддержки, начальники стали рѣзко отказывать въ просьбахъ о перековкѣ арестантовъ. Но «утрированный филантропъ», какъ назвалъ Г. командиръ внутренней стражи Капцевичъ, продолжалъ «гнать свою линію» и добился даже освобожденія всѣхъ дряхлыхъ и увѣчныхъ арестантовъ отъ заковыванія. Видя, какъ въ Москву приходили арестанты съ отмороженными руками въ тѣхъ мѣстахъ, на которыя надѣвались желѣзныя кольца наручниковъ, Г. началъ энергично хлопотать объ обшиваніи кожей наручниковъ, чего и добился въ 1836 г., когда былъ изданъ указъ «о повсемѣстномъ въ Россіи обшитіи гаекъ у цѣпей кожей». Не менѣе настойчиво хлопоталъ Ѳ. П. объ отмѣнѣ бритья половины головы для не лишенныхъ всѣхъ правъ состоянія. И эти хпопоты увѣнчались полнымъ успѣхомъ: 11 марта 1846 г. Государственнымъ Совѣтомъ было отмѣнено поголовное бритье головы и удержано только для ссыльно-каторжныхъ. Процовольственный вопросъ тоже привлекалъ вниманіе Г., и, когда въ 1847 и 1848 гг. послѣдовало временное распоряженіе объ уменьшеніи на одну пятую довольства заключенныхъ, онъ внесъ «отъ неизвѣстной благотворительной особы» 11000 р. въ комитетъ для улучшенія пищи содержавшихся въ пересыльномъ замкѣ. Еще 2 апрѣля 1829 г. Г. усиленно ходатайствовалъ передъ кн. Голицынымъ о томъ, чтобы послѣдній уполномочилъ его свидѣтельствовать состояніе здоровья всѣхъ находящяхся въ Москвѣ арестантовъ и подчинилъ ему, въ этомъ отношеніи, полицейскихъ врачей, небрежно относившихся къ этому дѣлу; ходатайство его было уважено. Въ 1832 г. его заботами и на имъ же собранныя средства на Воробьевыхъ горахъ была устроена для арестантовъ больница на 120 кроватей, которая и поступила въ его непосредственное завѣдываніе. Здѣсь могъ онъ оставлять несчастныхъ на нѣкоторое время въ Москвѣ «по болѣзни», могъ снимать