слѣдствіи архіепископа алжирскаго. Въ совѣтъ вошли выдающіяся лнчности дипломатическаго вѣдомства, также военнаго и морского, и представители восточныхъ миссіонеровъ. Общество существуетъ до сих.ъ поръ и ежегодно высылаетъ на Востокъ довольнотаки крупныя пособія.
Въ виду этой дѣятельности не удивительно, что въ 1859 г. И. С. былъ приглашенъ сопутствовать, бъ качествѣ духовника, паломникамъ, отправляющимся въ Іерусалимъ. 3 апрѣля онъ отплылъ изъ Марселя, пробылъ три мѣсяца на Востокѣ и описалъ свое путешествіе въ первомъ томѣ Etudes того же 1859 г. Въ слѣдующемъ году онъ опять посѣтилъ Сирійскую миссію, а потомъ провелъ тамъ два года (1862—1864), преподавая церковную исторію въ Газирѣ, гдѣ находилась тогда богословская школа, проповѣдуя по-французски въ Бейрутѣ, изучая арабскій языкъ и мѣстныя особенности. Его задушевное желаніе было поселиться навсегда въ Бейрутѣ и обравовать тамъ скромный русскій очагъ. Но, кромѣ другихъ препятствій, его вдоровье сильно пострадало отъ непривычнаго климата. Частые недуги принудили его возвратиться въ Европу въ 1865 г. Съ тѣхъ поръ онъ постоянно жилъ въ Парижѣ, и только нѣкоторое время въ Страсбургѣ и Версали.
Здѣсь слѣдуетъ упомянуть объ обвиненіи по случаю дуэли Пушкина. Въ 1863 г. нѣкто Аммосовъ выпустилъ книжку подъ заглавіемъ: Послѣдніе дни жизни А. С. Пушкина со словъ К. К. Данзаса. Въ ней находилоеь утвержденіе, будто бы И. С., будучи уже за границею, признался, что подметныя письма, подосланныя Пушкину и причинившія его дуэль, «были писаны у него и на его бумагѣ, но не имъ, а княземъ Петромъ Владиміровичемъ Долгоруковымъ». Такимъ образомъ И. С. выставлялся соучастникомъ этого гнуснаго дѣла, да къ тому же жалкимъ предателемъ. Долгъ чести обязывалъ автора провѣрить свои утвержденія и привести докавательства. Онъ этого не сдѣлалъ и выдалъ за истину пустой вымыселъ, ибо такого рода приэнаніе вовсе не состоялось. Долгоруковъ проживалъ тогда въ Лондопѣ, прочелъ въ Современникѣ разборъ книжки Аммосова, и съ негодованіемъ отвергъ взведенную на него и на И. С. клевету. Письмо его напечатано въ Современникѣ (октябрь 1863) и въ Колоколѣ 1 августа того же года. Въ 1865 г., по случаю Воспоминаній Соллогуба о Пушкинѣ, Биржевыя Вѣдомости, не наведши новыхъ справокъ, воспроизвели разсказъ Аммосова. Тогда И. С., уже вернувшійся изъ Бейрута, заявилъ торжественно, далъ честное слово, что не принималъ никакого участія въ составленіи и посылкѣ роковыхъ для Пушкина писемъ. О Долгоруковѣ онъ также свидѣтельствовалъ, что никакихъ уликъ противъ него не зналъ и не примѣчалъ. Письмо напечатано въ Биржевыхъ Вѣдомостяхъ, № 154. Все дѣло сводится къ тому, что тяжкое обвиненіе, пущенное въ оборотъ, никѣмъ и никогда не было доказано.
Приблизительно къ тому же времени относится полемика съ Ю. Ѳ. Самаринымъ. Въ сороковыхъ годахъ между обоими друзьями велась оживленная переписка. Она отличалась сердечною откровенностью. Разрывъ совершился на почвѣ вѣроисповѣдныхъ убѣжденій. И вотъ въ 1865 г. Самаринъ печатаетъ въ газетѣ День, на имя И. М. Мартынова, пять писемъ противъ іезуитовъ. Между прочимъ онъ горько жалуется на И. С., какъ-будто его книжка La Russie sera-t-elle catholique? была доносомъ на славянофиловъ, при чемъ ссылается на общественное настроеніе въ 1851 году. На этотъ упрекъ не трудно было отвѣтить: книжка вышла въ 1856 г., при совершенно новыхъ условіяхъ, вслѣдъ за манифестомъ Александра II. Пользуясь случаемъ, въ письмѣ къ Самарину отъ 18(30) января 1866 г. И. С. изложилъ свой взглядъ на славянофильство и на превозносимыя имъ начала православія, самодержавія и народности. Это письмо смахиваетъ на profession de foi.
Дальнѣйшая жизнь И. С. сложилась такъ, что онъ совмѣстно отдавался и чисто духовнымъ занятіямъ и литературнымъ трудамъ. Съ русскими католиками поддерживались близкія сношенія. Нѣкоторое время, пока С. П. Свѣчина была въ живыхъ, ея гостиная служила сборнымъ пунктомъ. Бо́льшая
