По преданiю, городъ былъ сильно укрѣпленъ, и, кромѣ того, съ одной стороны, для удобнѣйшаго снабженiя его во время осады разными продуктами, а съ другой — для облегченiя отступленiя изъ крѣпости, на случай невозможности удержать ее, замокъ былъ соединенъ двумя огромными мостами, изъ коихъ одинъ имѣлъ направленiе къ той мѣстности, гдѣ нынѣ шоссейная станцiя Рудня, съ другой къ противоположной сторонѣ, именно туда, гдѣ нынѣ находится Дубининское сельское управленiе. Протяженiе обоихъ мостовъ было не менѣе 2 или 3 верстъ; многочисленные остатки свай еще и понынѣ виднѣются въ водѣ и служатъ несомнѣннымъ доказательствомъ справедливости народнаго преданiя. Есть также основанiе предположить, что городище было соединено третьимъ мостомъ съ не подалеку лежащимъ, насупротивъ его, небольшимъ, но для помѣщенiя на немъ особаго укрѣпленiя достаточной величины островкомъ. Говорятъ, что на островѣ этомъ есть курганъ; но мы не имѣли возможности убѣдиться въ этомъ лично; но если это такъ, то предположенiе наше о существованiи на этомъ островкѣ особаго укрѣпленiя; становиться еще вѣроятнѣе.
Въ памяти народа сохранилось также преданiе, что городъ этотъ однажды семь лѣтъ защищался отъ непрiятеля и не былъ имъ взятъ, хотя въ этотъ перiодъ времени были голодъ и язва, что собственно, можетъ быть, и спасло его. Въ своихъ смутныхъ воспоминанiяхъ, народъ часто упоминаетъ, о королѣ Батурѣ, безъ сомнѣнiя Стефанѣ Баторiѣ, предавшемъ, какъ извѣстно, Озерищенскiй замокъ огню въ 1579 г., но всѣ показанiя его объ этомъ вѣнчанномъ героѣ такъ сбивчивы и такъ противорѣчатъ одно другому и словамъ лѣтописей, что невозможно вывести изъ нихъ никакого сколько-либо положительнаго заключенiя. Но что городище дѣйствительно было театромъ многихъ военныхъ подвиговъ Руси и Литвы, въ томъ удостовѣряютъ частыя находки, какъ въ валахъ бывшаго укрѣпленiя, такъ и на пространствѣ острова: обломковъ мечей, пищалей и другихъ желѣзныхъ орудiй, а также разной величины кованныхъ желѣзныхъ пуль и ядеръ, кои крестьяне вчастую передѣлываютъ на сошники, лемеши и другiя принадлежности земледѣльческихъ орудiй. Въ 1864 году осматривая городище, я прiобрѣлъ отъ одного изъ крестьянъ с. Мѣстечка, лично имъ найденные 7 штукъ разнородныхъ желѣзныхъ снарядовъ, изъ коихъ четыре пули вѣсомъ по 7 золотниковъ каждая, одна въ 13¾ золотника, и два ядра: одно двух-фунтовое, а другое вѣсомъ 21 лотъ и 2 золотника. Нѣкоторые изъ этихъ снарядовъ были доставлены мною на Московскую этнографическую выставку, откуда какъ рѣдкость поступили въ Московскую оружейную палату. Желѣзо этихъ снарядовъ замѣчательно своею мягкостью и ковкостью. Странно, однакожъ, что народъ сохранивъ въ памяти своей имя Баторiя, почти не помнитъ имени Грознаго, хотя дружины его не разъ приводили въ трепетъ жителей города и замка, а въ 1565 году, iюля 22 дня, отряды князя Такманова и Щереметьева изрубили весь гарнизон
По преданию, город был сильно укреплен, и, кроме того, с одной стороны, для удобнейшего снабжения его во время осады разными продуктами, а с другой — для облегчения отступления из крепости, на случай невозможности удержать ее, замок был соединен двумя огромными мостами, из коих один имел направление к той местности, где ныне шоссейная станция Рудня, с другой к противоположной стороне, именно туда, где ныне находится Дубининское сельское управление. Протяжение обоих мостов было не менее 2 или 3 верст; многочисленные остатки свай еще и поныне виднеются в воде и служат несомненным доказательством справедливости народного предания. Есть также основание предположить, что городище было соединено третьим мостом с не подалеку лежащим, насупротив его, небольшим, но для помещения на нём особого укрепления достаточной величины островком. Говорят, что на острове этом есть курган; но мы не имели возможности убедиться в этом лично; но если это так, то предположение наше о существовании на этом островке особого укрепления; становиться еще вероятнее.
В памяти народа сохранилось также предание, что город этот однажды семь лет защищался от неприятеля и не был им взят, хотя в этот период времени были голод и язва, что собственно, может быть, и спасло его. В своих смутных воспоминаниях, народ часто упоминает, о короле Батуре, без сомнения Стефане Баторие, предавшем, как известно, Озерищенский замок огню в 1579 г., но все показания его об этом венчанном герое так сбивчивы и так противоречат одно другому и словам летописей, что невозможно вывести из них никакого сколько-либо положительного заключения. Но что городище действительно было театром многих военных подвигов Руси и Литвы, в том удостоверяют частые находки, как в валах бывшего укрепления, так и на пространстве острова: обломков мечей, пищалей и других железных орудий, а также разной величины кованных железных пуль и ядер, кои крестьяне вчастую переделывают на сошники, лемеши и другие принадлежности земледельческих орудий. В 1864 году осматривая городище, я приобрел от одного из крестьян с. Местечка, лично им найденные 7 штук разнородных железных снарядов, из коих четыре пули весом по 7 золотников каждая, одна в 13¾ золотника, и два ядра: одно двух-фунтовое, а другое весом 21 лот и 2 золотника. Некоторые из этих снарядов были доставлены мною на Московскую этнографическую выставку, откуда как редкость поступили в Московскую оружейную палату. Железо этих снарядов замечательно своею мягкостью и ковкостью. Странно, однакож, что народ сохранив в памяти своей имя Батория, почти не помнит имени Грозного, хотя дружины его не раз приводили в трепет жителей города и замка, а в 1565 году, июля 22 дня, отряды князя Такманова и Щереметьева изрубили весь гарнизон
