всѣ остальные интересы отодвинулись на задній планъ; даже на короля не обращали такого вниманія какъ на меня. Уже сутки спустя ко мнѣ стали стекаться депутаціи со всѣхъ сторонъ. Мнѣ приходилось по двѣнадцати разъ въ день выходить изъ дому, показываться толпѣ. Иногда это смущало и затрудняло меня, но все же скажу откровенно, что въ то же время мнѣ было и пріятно пользоваться такими почестями и вниманіемъ. Мерлэнъ зеленѣлъ отъ зависти и досады, но и это также доставляло мнѣ большое удовольствіе. Но что мнѣ казалось очень страннымъ, такъ это то, что никто не просилъ у меня автографа. Я сказалъ объ этомъ Кларенсу, но увѣряю васъ, что мнѣ пришлось объяснять ему, что такое это значитъ; когда я объяснилъ ему это, то онъ съ своей стороны сообщилъ мнѣ, что въ Британіи никто не умеѣть ни читать, ни писать, за исключеніемъ нѣсколькихъ патеровъ. Вотъ какова была эта страна! Подумайте только объ этомъ!
Но туть произошло одно обстоятельство, которое также крайне смущало меня. Толпа стала требовать отъ меня новаго чуда. Это, конечно, было весьма естественно. Всѣ эти люди, вернувшись обратно въ свои далекіе дома, могли похвастаться своимъ сосѣдямъ, что видѣли человѣка, повелѣвающаго солнцемъ на небѣ и это, конечно, возвышало ихъ въ глазахъ другихъ; но имъ было желательно разсказать еще сосѣдямъ, что они своими глазами видѣли, какъ этотъ человѣкъ совершаетъ эти чудеса, — вотъ почему народъ шелъ пѣшкомъ изъ самыхъ отдаленныхъ мѣстъ. Я рѣшительно недоумѣвалъ, что дѣлать. Я зналъ, что должно было быть лунное затмѣніе, но до этого было слишкомъ долго. А между тѣмъ, Кларенсъ узналъ, что Мерлэнъ возмущалъ народъ, говоря, что я обманщикъ и не могу сдѣлать никакого чуда. Мнѣ приходилось дѣйствовать, какъ можно скорѣе. Я сталъ придумывать нланъ действій.
Такъ какъ я имѣлъ полную власть въ королевствѣ, то и заключиль Мерлэна въ тюрьму — въ ту самую каморку, гдѣ прежде сидѣлъ и я. Затѣмъ я оповѣстиль народъ черезъ герольдовъ съ трубами, что въ теченіе двухъ недѣль я буду очень занятъ дѣлами государства, но по окончаніи этого срока я, въ свободное отъ занятій время, совершу чудо — сожгу огнемъ, упавшимъ съ неба, каменную башню Мерлэна; но пусть остерегается всякій, кто осмѣлится распространять обо мнѣ дурные слухи. Я совершу это чудо и этого довольно; если же кто осмѣлится роптать, того я превращу въ лошадей и они будутъ тогда полезны для работы. Такимъ образомъ было водворено спокойствіе.
Я отчасти довѣрилъ свою тайну Кларенсу и мы принялись съ нимъ за работу. Я ему сказалъ, что это было такого рода чудо,
