то онъ не имѣетъ права испещрять свою книгу иностранными словами не прилагая при томъ ихъ перевода. По отношенію къ большинству читателей это не что иное, какъ наглость, это все равно, что грубо сказать ему: «дѣлайте переводъ сами, если можете: книга эта не для невѣждъ писана». Правда, есть люди, которые настолько хорошо знакомы съ иностранными языками и такъ привыкли употреблять ихъ въ повседневной жизни, что совершенно безсознательно пользуются ими и при своихъ работахъ на англійскомъ языкѣ, и въ такомъ случаѣ они по большей части забываютъ объяснить ихъ значеніе. Такое поведеніе является жестокостью по отношенію къ девяти десятымъ изъ общаго числа читателей подобнаго писателя. Какое же писатель можетъ представить для себя извиненіе? Если онъ скажетъ, что прибѣгаетъ къ помощи иностраннаго языка только въ тѣхъ случаяхъ, когда не въ состояніи выразить по-англійски какого-нибудь тонкаго, неуловимаго оттѣнка, то надо заключить, что наилучшія мѣста въ его сочиненіи понятны только какой-нибудь одной десятой его читателей; тогда пусть же онъ и предупредитъ остальную публику, чтобы она не покупала его книги. Какое бы ни было это оправданіе, но всетаки оно оправданіе. Но есть и другой сортъ людей, какъ «вы», напримѣръ: люди эти знаютъ на иностранномъ языкѣ какую-нибудь пару, другую словъ или нѣсколько несчастныхъ отрывковъ фразъ, понадерганныхъ ими съ грѣхомъ пополамъ изъ словаря, и тѣмъ не менѣе претендуютъ на знаніе этого языка и испещряютъ свои писанія различными иностранными словечками, какое же оправданіе могутъ найти эти-то люди? Всѣ иностранныя слова и выраженія, которыя они употребляютъ, имѣютъ вполнѣ однозначущія имъ слова и выраженія въ самомъ благородномъ изъ языковъ — англійскомъ; и они еще думаютъ, что «украшаютъ свои страницы», если вмѣсто улицы скажутъ die Strasse, а вмѣсто желѣзнодорожная станція — Bahnhof и тому подобное; вы хотите щегольнуть этими лохмотьями передъ своимъ читателемъ, воображая, что онъ настолько глупъ, что такъ сейчасъ и повѣритъ вашей учености. Я напечатаю вамъ отчетъ такъ, какъ онъ есть, потому что и вы имѣете, конечно, такое же право «украшать свои страницы» всѣми этими зулусскими, китайскими, чоктавскими словечками и прочею ерундою, какъ и остальная ваша братія, пользующаяся цѣлой дюжиной иностранныхъ языковъ, изъ которыхъ они едва ли знаютъ азбуку.
Когда зазѣвавшійся паукъ попадетъ на раскаленную до красна плиту, то сначала онъ выказываетъ дикое изумленіе, а потомъ скорчивается. То же самое случилось и съ ничего не подозрѣвавшимъ агентомъ подъ дѣйствіемъ моихъ рѣзкихъ словъ. Когда меня разсердятъ, то и я могу быть достаточно грубымъ.
