въ Америку въ сопровожденіи дальней родственницы своего второго мужа, г-жи Стефаніи Лаландъ, съ цѣлью отыскать меня и сдѣлатъ своимъ наслѣдникомъ.
Въ оперѣ моя пра-пра-бабушка обратила на меня вниманіе и оглядѣвъ въ лорнетъ, была поражена фамильнымъ сходствомъ.
Это обстоятельство заинтересовало ее и, зная, что я долженъ находиться въ городѣ, она обратилась за справкой къ господину, находившемуся въ ея ложѣ. Онъ зналъ меня и сказалъ ей, кто я такой. Это побудило ее вторично осмотрѣть меня въ лорнетъ, что въ свою очередь придало мнѣ смѣлости, выразившейся въ уже описанномъ нелѣпомъ поведеніи. Она отвѣтила на мой поклонъ, думая, что я случайно узналъ, кто она такая. Когда же, обманутый своей близорукостью и ухищреніями ея туалета, я съ такимъ восторгомъ обратился къ Тальботу, онъ вообразилъ, что я говорю о молодой красавицѣ и вполнѣ правдиво отвѣтилъ, что это «знаменитая вдовушка, г-жа Лаландъ».
На слѣдующее утро моя пра-пра-бабушка встрѣтилась на улицѣ съ Тальботомъ, своимъ старымъ парижскимъ знакомымъ; и разговоръ естественно зашелъ обо мнѣ. Тутъ объяснилось, что я страдаю слабостью зрѣнія, такъ какъ этотъ недостатокъ былъ хорошо извѣстенъ моимъ друзьямъ, хотя я и не подозрѣвалъ этого. Къ своему огорченію, моя добрая старая родственница убѣдилась, что я вовсе не зналъ, кто она такая, а просто сумасбродилъ, вздумавъ объясняться въ любви съ незнакомой старухой, въ театрѣ. Чтобы наказать меня за опрометчивость, она устроила заговоръ съ Тальботомъ. Онъ нарочно спрятался отъ меня, чтобъ не представлять ей. Мои разспросы на улицѣ о «прекрасной вдовѣ, г-жѣ Лаландъ» были естественно отнесены къ младшей лэди; такимъ образомъ объясняется разговоръ съ тремя пріятелями и ихъ намекъ на Нинонъ де-Ланкло. Мнѣ ни разу не удалось видѣть г-жу Лаландъ при дневномъ свѣтѣ, а на ея soirée, мое несчастное кокетство, заставившее меня спрятать лорнетъ въ карманъ, помѣшало мнѣ открыть ея возрастъ. Крики «г-жа Лаландъ» относились къ молодой лэди; но моя пра-пра-бабушка встала одновременно съ нею и отправилась вмѣстѣ съ ней къ роялю, въ гостиную. Она рѣшилась остановить меня, если я вздумаю сопровождать ее; но я былъ настолько благоразуменъ, что остался самъ. Пѣніе, такъ восхитившее меня, было пѣніе г-жи Стефаніи Лаландъ. Лорнетъ былъ предложенъ мнѣ, чтобы прибавить соли насмѣшкѣ. Этотъ подарокъ послужилъ поводомъ прочесть мнѣ нотацію насчетъ моей слабости. Излишне прибавлять, что стекла, которыми пользовалась старуха, были замѣнены другими, болѣе подходившими къ моимъ глазамъ.
Роль духовной особы, соединившей насъ роковыми узами, сы-
