Напримѣръ, нѣкоторыя изъ дамъ, которымъ нельзя было дать менѣе семидесяти лѣтъ, были увѣшаны драгоцѣнностями — браслетами, кольцами, серьгами — и декольтированы до неприличія. Я замѣтилъ также, что лишь немногіе костюмы были хорошо сшиты, по крайней мѣрѣ, лишь немногіе хорошо сидѣли на своихъ владѣльцахъ. Въ числѣ дамъ я увидѣлъ и дѣвушку, съ которой г. Мальяръ познакомилъ меня утромъ; но, къ моему удивленію, на ней оказались фижмы, ботинки съ высокими каблуками и заношенный чепчикъ изъ брюссельскихъ кружевъ, слишкомъ большой для ея головы и придававшій ея лицу какое-то смѣшное выраженіе, миніатюрности. Когда я въ первый разъ увидѣлъ ее, она была въ глубокомъ траурѣ, который очень шелъ къ ней. Словомъ, костюмы всего общества отличались странностью, которая напомнила, мнѣ о «системѣ поблажки». Я даже подумалъ, что г. Мальяръ рѣшился обманывать меня, пока не кончится обѣдъ, опасаясь, что мнѣ будетъ непріятно обѣдать въ обществѣ сумасшедшихъ. Но я вспомнилъ, что обитатели южныхъ провинцій, какъ мнѣ говорили еще въ Парижѣ, народъ крайне эксцентричный, съ устарѣлыми понятіями; а когда я поговорилъ съ двумя-тремя изъ присутствующихъ, мои сомнѣнія окончательно разсѣялись.
Столовая, хотя, быть можетъ, достаточно удобная и просторная, не отличалась изящнымъ убранствомъ. Напримѣръ, на полу не было ковровъ; впрочемъ, это весьма обычное явленіе во Франціи. Окна были безъ занавѣсей; закрытыя ставни укрѣплялись желѣзными полосами крестъ на крестъ, какъ въ нашихъ лавкахъ. Комната составляла пристройку château, такиъ образомъ окна находились на трехъ сторонахъ параллелограмма, а дверь съ четвертой. Всѣхъ оконъ было не менѣе десяти.
Обѣдъ отличался пышностью. Столъ былъ загроможденъ блюдами со всевозможными кушаньями, — въ изобиліи по истинѣ варварскомъ. Я никогда въ жизни не видалъ такой расточительности по части съѣстныхъ припасовъ. Повидимому, впрочемъ, они были приготовлены довольно безвкусно; а мои глаза, привыкшіе къ мягкому освѣщенію, жестоко страдали отъ чудовищнаго блеска безчисленныхъ восковыхъ свѣчей въ серебряныхъ candelabra, разставленныхъ на столѣ и по всей комнатѣ, гдѣ только можно было ихъ помѣстить. Нѣсколько лакеевъ прислуживали за обѣдомъ, а на большомъ столѣ въ углу сидѣли семь или восемь человѣкъ съ флейтами, скрипками, тромбонами и барабаномъ. Они жестоко надоѣдали мнѣ во время обѣда оглушительнымъ шумомъ, который долженъ былъ изображать музыку и, повидимому, доставлялъ большое удовольствіе всѣмъ, кромѣ меня.
Въ общемъ я не могъ не замѣтить во всемъ этомъ много bi-
