Wurzburg près Munich pour hiver. Blavatsky»[1]. Въ тотъ же день, черезъ три часа послѣ первой, — вторая телеграмма: «Restons Hôtel Anglo-Américain Rome huit jours écrivez içi. Blavatsky»[2]. Телеграфирую: «пріѣзжайте сюда» — и даю объясненіе, какимъ путемъ ѣхать. Отвѣтъ на третій день: «Va banque! partons demain Genève, télégraphiez ou la rencontre. Blavatsky»[3]. Телеграфирую: «A St.-Cergues» — и жду, сговорившись съ m-me де-Морсье, что если «madame» не пріѣдетъ, то мы съѣздимъ къ ней въ Женеву.
Но она пріѣхала. Боже мой, что это было за явленіе — я думаю обитатели Сенъ-Серга до сихъ поръ говорятъ о немъ, какъ о чемъ-то баснословномъ!
Въ обычное время, послѣ обѣда, часовъ около трехъ, къ «pension Delaigue» подъѣхалъ женевскій дилижансъ. Вокругъ него, какъ и всегда, собралась толпа для того, чтобъ получить газеты, письма и посмотрѣть на пріѣзжихъ, если таковые окажутся.
Вдругъ изъ дилижанса выскочило какое-то странное существо — нѣчто среднее между большой обезьяной и вертлявымъ чертенкомъ. Худоба поразительная. Жалкая, какая-то полуевропейская одеженка болтается, будто подъ нею, кромѣ костей, ничего нѣтъ; лицо съ кулачекъ темно-темно коричневаго цвѣта и безъ признаковъ растительности; на головѣ густая шапка длинныхъ, черныхъ, вьющихся волосъ; огромные, конечно, тоже совсѣмъ черные глаза, съ испуганнымъ и подозрительнымъ выраженіемъ. Чертенокъ что-то говорилъ по англійски пискливымъ и въ то же время хриплымъ голосомъ.
За нимъ вылѣзала толстая, крупная, неуклюжая молодая особа съ некрасивымъ лицомъ, краснымъ, растеряннымъ и положительно глупымъ.
Публика, разинувъ рты, смотрѣла на чертенка. Но самое интересное было еще впереди. Чертенокъ и неуклюжая молодая осо-
- ↑ Мы ѣдемъ въ Вюрцбургъ на зиму.
- ↑ Остановились въ Англо-Американской гостинницѣ въ Римѣ на восемь дней. Пишите сюда.
- ↑ Была не была! ѣдемъ завтра въ Женеву, телеграфируйте, гдѣ встрѣча.
Wurzburg près Munich pour hiver. Blavatsky»[1]. В тот же день, через три часа после первой, — вторая телеграмма: «Restons Hôtel Anglo-Américain Rome huit jours écrivez içi. Blavatsky»[2]. Телеграфирую: «Приезжайте сюда», — и даю объяснение, каким путем ехать. Ответ на третий день: «Va banque! partons demain Genève, télégraphiez ou la rencontre. Blavatsky»[3]. Телеграфирую: «A St.-Cergues», — и жду, сговорившись с m-me де Морсье, что если «madame» не приедет, то мы съездим к ней в Женеву.
Но она приехала. Боже мой, что это было за явление, — я думаю, обитатели Сен-Серга до сих пор говорят о нем, как о чем-то баснословном!
В обычное время, после обеда, часов около трех, к «pension Delaigue» подъехал женевский дилижанс. Вокруг него, как и всегда, собралась толпа для того, чтоб получить газеты, письма и посмотреть на приезжих, если таковые окажутся.
Вдруг из дилижанса выскочило какое-то странное существо — нечто среднее между большой обезьяной и вертлявым чертенком. Худоба поразительная. Жалкая, какая-то полуевропейская одежонка болтается, будто под нею, кроме костей, ничего нет; лицо с кулачок темно-темно коричневого цвета и без признаков растительности; на голове густая шапка длинных, черных, вьющихся волос; огромные, конечно, тоже совсем черные глаза, с испуганным и подозрительным выражением. Чертенок что-то говорил по-английски пискливым и в то же время хриплым голосом.
За ним вылезала толстая, крупная, неуклюжая молодая особа с некрасивым лицом, красным, растерянным и положительно глупым.
Публика, разинув рты, смотрела на чертенка. Но самое интересное было еще впереди. Чертенок и неуклюжая молодая осо-
- ↑ Мы едем в Вюрцбург на зиму.
- ↑ Остановились в Англо-Американской гостинице в Риме на восемь дней. Пишите сюда.
- ↑ Была не была! едем завтра в Женеву, телеграфируйте, где встреча.
