Сокр. Я полагаю, Горгіасъ, что и ты дѣлывалъ наблюденія надъ многими разговорами, стало быть замѣчалъ въ нихъ слѣдующее: учащіеся и учащіе, о чемъ бы ни вздумали разговаривать, не могши легко понять другъ друга, оставляютъ D. бесѣду. Но если они о чемъ-нибудь спорятъ, и одинъ говоритъ, что слова другаго либо несправедливы, либо неясны; то оба досадуютъ, и каждый питаетъ мысль, что собесѣдникъ его настаиваетъ на своемъ по ненависти, — споритъ, а не изслѣдываетъ предмета рѣчи. Нѣкоторые, при этомъ, расходятся даже самымъ постыднымъ образомъ, говоря другъ другу и выслушивая одинъ отъ другаго столь грубыя ругательства, что и присутствующіе досадуютъ на себя, зачѣмъ они стали слушать такихъ людей. Для чего же я говорю это? — E. Для того, что теперешнія твои слова, мнѣ кажется, несовсѣмъ послѣдовательны и несогласны съ тѣмъ, что ты прежде говорилъ о риторикѣ. Боюсь обличать тебя, чтобы ты не вообразилъ, будто я прекословлю не для пользы предмета, желая способствовать къ его разъясненію, а для тебя. Итакъ, если и ты изъ тѣхъ людей, изъ которыхъ я; то мнѣ пріятно 458. было бы предложить тебѣ вопросъ: а когда нѣтъ, — пожалуй оставлю. Изъ какихъ же я людей? — Изъ тѣхъ, которые съ удовольствіемъ принимаютъ обличеніе, какъ скоро говорятъ что-нибудь не такъ, и съ удовольствіемъ обличаютъ, если кто другой говоритъ неправду, — которымъ, то-есть, не менѣе пріятно быть обличаемымъ, какъ и обличать, — думаю, потому, B. что первое благо во столько больше, во сколько лучше избавиться отъ величайшаго зла самому, чѣмъ избавить другаго;
значеніи науки, не виновата, если употребляютъ ее во зло; — и Горгіасъ въ отношеніи къ этому своему положенію правъ. Но преподавателя риторики оправдать нельзя, если его ученики научились у него убѣждать слушателей въ несправедливомъ или постыдномъ; потому что онъ — не наука, не теорія, а живой органъ понятія о добромъ и зломъ, необходимо переливающій это понятіе во всякую преподаваемую имъ теорію. По ученію Сократа, знаніе безъ дѣла не есть знаніе; слѣдовательно, если риторъ передаетъ своимъ ученикамъ первое, то долженъ отвѣчать и за послѣднее. Съ этой точки зрѣнія надобно смотрѣть и на всѣ прочія науки и отнюдь не принимать ихъ за одно и то же съ преподавателями.
Сокр. Я полагаю, Горгиас, что и ты делывал наблюдения над многими разговорами, стало быть замечал в них следующее: учащиеся и учащие, о чём бы ни вздумали разговаривать, не могши легко понять друг друга, оставляют D. беседу. Но если они о чём-нибудь спорят, и один говорит, что слова другого либо несправедливы, либо неясны; то оба досадуют, и каждый питает мысль, что собеседник его настаивает на своем по ненависти, — спорит, а не исследывает предмета речи. Некоторые, при этом, расходятся даже самым постыдным образом, говоря друг другу и выслушивая один от другого столь грубые ругательства, что и присутствующие досадуют на себя, зачем они стали слушать таких людей. Для чего же я говорю это? — E. Для того, что теперешние твои слова, мне кажется, не совсем последовательны и несогласны с тем, что ты прежде говорил о риторике. Боюсь обличать тебя, чтобы ты не вообразил, будто я прекословлю не для пользы предмета, желая способствовать к его разъяснению, а для тебя. Итак, если и ты из тех людей, из которых я; то мне приятно 458. было бы предложить тебе вопрос: а когда нет, — пожалуй оставлю. Из каких же я людей? — Из тех, которые с удовольствием принимают обличение, как скоро говорят что-нибудь не так, и с удовольствием обличают, если кто другой говорит неправду, — которым, то есть, не менее приятно быть обличаемым, как и обличать, — думаю, потому, B. что первое благо во столько больше, во сколько лучше избавиться от величайшего зла самому, чем избавить другого;
————————————
значении науки, не виновата, если употребляют ее во зло; — и Горгиас в отношении к этому своему положению прав. Но преподавателя риторики оправдать нельзя, если его ученики научились у него убеждать слушателей в несправедливом или постыдном; потому что он — не наука, не теория, а живой орган понятия о добром и злом, необходимо переливающий это понятие во всякую преподаваемую им теорию. По учению Сократа, знание без дела не есть знание; следовательно, если ритор передает своим ученикам первое, то должен отвечать и за последнее. С этой точки зрения надобно смотреть и на все прочие науки и отнюдь не принимать их за одно и то же с преподавателями.
