мнѣніе, сказалъ онъ, то примемъ несмѣшаннаго подражателя[1] честному. — Однакожъ, Адимантъ, пріятенъ вѣдь и смѣшанный; но дѣтямъ, воспитателямъ и большой толпѣ народа гораздо пріятнѣе противный[2] тому, который E. ты избираешь. — Да, весьма пріятенъ. — Но ты, можетъ быть, скажешь, что онъ не гармонируетъ съ нашимъ политическимъ обществомъ, поколику, то-есть, у насъ человѣкъ не двоится и не развлекается многими дѣлами, а дѣлаетъ каждый одно. — Безъ сомнѣнія, не гармонируетъ. — Значитъ, это общество будетъ имѣть въ кожевникѣ только кожевника, а не кормчаго сверхъ кожевническаго мастерства, въ земледѣльцѣ — только земледѣльца, а не судью сверхъ земледѣльческихъ занятій, въ военномъ человѣкѣ — только военнаго, а не ростовщика сверхъ военнаго искуства, и всѣхъ такимъ же образомъ? — Справедливо, сказалъ 398. онъ. — А кто, повидимому, стяжавъ мудрость быть многоразличнымъ и подражать всему, придетъ съ своими твореніями, и будетъ стараться показать ихъ; тому мы поклонимся, какъ мужу дивному и пріятному, и сказавъ, что подобнаго человѣка въ нашемъ городѣ нѣтъ и быть не должно, помажемъ его голову благовоніями, увѣнчаемъ овечьею шерстью и вышлемъ его въ другой городъ[3]; са-
- ↑ Того подражателя, который описанъ выше — p. 396 C. D. E.
- ↑ Противнымъ избираемому почитается здѣсь тотъ, который описанъ выше, p. 397 A. Смѣшаннымъ, κεκράμενος, называется онъ въ томъ смыслѣ, что, составляясь большею частію изъ подражаній, принимаетъ множество различныхъ формъ.
- ↑ Это прекрасное мѣсто въ Платоновомъ Государствѣ всѣ критики достойно превозносили, но немногіе изъ нихъ правильно понимали его. Одни въ словахъ: μύρον καταχέοντες, помажемъ голову и д., видѣли обидную насмѣшку Платона; другимъ эта насмѣшка казалась тѣмъ обиднѣе и несправедливѣе, что они относили ее къ Омиру, такъ какъ въ его поэмахъ — вездѣ подражательность, всѣ лица вводятся говорящими сами отъ себя и за себя. Діонисій Галикарн. (Ep. de Plat. T. VI, p. 756, ed. Reisk) говоритъ: «Платонъ, при многихъ достоинствахъ своей природы, былъ весьма самолюбивъ. Это выразилъ онъ особенно своею завистію Омиру, котораго, увѣнчавъ и помазавъ благовоніями, выслалъ изъ устрояемаго имъ государства.» Подобно этому утверждали: Іосифъ (с. Apion. II, § 36), Минуцій Феликсъ (Octav. с. 22), Максимъ Тирскій (Diss. 23, T. I, p. 446. Diss. 24, p. 463). А нѣкоторые при этомъ, принимая въ соображеніе древній обычай жен-
мнение, сказал он, то примем несмешанного подражателя[1] честному. — Однакож, Адимант, приятен ведь и смешанный; но детям, воспитателям и большой толпе народа гораздо приятнее противный[2] тому, который E. ты избираешь. — Да, весьма приятен. — Но ты, может быть, скажешь, что он не гармонирует с нашим политическим обществом, поколику, то есть, у нас человек не двоится и не развлекается многими делами, а делает каждый одно. — Без сомнения, не гармонирует. — Значит, это общество будет иметь в кожевнике только кожевника, а не кормчего сверх кожевнического мастерства, в земледельце — только земледельца, а не судью сверх земледельческих занятий, в военном человеке — только военного, а не ростовщика сверх военного искусства, и всех таким же образом? — Справедливо, сказал 398. он. — А кто, по-видимому, стяжав мудрость быть многоразличным и подражать всему, придет со своими творениями, и будет стараться показать их; тому мы поклонимся, как мужу дивному и приятному, и сказав, что подобного человека в нашем городе нет и быть не должно, помажем его голову благовониями, увенчаем овечьею шерстью и вышлем его в другой город[3]; са-
————————————
- ↑ Того подражателя, который описан выше — p. 396 C. D. E.
- ↑ Противным избираемому почитается здесь тот, который описан выше, p. 397 A. Смешанным, κεκράμενος, называется он в том смысле, что, составляясь большею частью из подражаний, принимает множество различных форм.
- ↑ Это прекрасное место в Платоновом Государстве все критики достойно превозносили, но немногие из них правильно понимали его. Одни в словах: μύρον καταχέοντες, помажем голову и д., видели обидную насмешку Платона; другим эта насмешка казалась тем обиднее и несправедливее, что они относили ее к Омиру, так как в его поэмах — везде подражательность, все лица вводятся говорящими сами от себя и за себя. Дионисий Галикарн. (Ep. de Plat. T. VI, p. 756, ed. Reisk) говорит: «Платон, при многих достоинствах своей природы, был весьма самолюбив. Это выразил он особенно своею завистию Омиру, которого, увенчав и помазав благовониями, выслал из устрояемого им государства.» Подобно этому утверждали: Иосиф (с. Apion. II, § 36), Минуций Феликс (Octav. с. 22), Максим Тирский (Diss. 23, T. I, p. 446. Diss. 24, p. 463). А некоторые при этом, принимая в соображение древний обычай жен-
