Страница:Спасович Мицкевич.pdf/109

ственныхъ архивахъ для собранія матерiаловъ къ истоpiи Петра В. и его ближайшихъ наслѣдниковъ,-первый шагъ къ занятію въ будущемъ почетной, вакантной послѣ Карамзина, должности россійскаго исторіографа. Послѣ четырехъ лѣтъ постоянныхъ работъ оказалось (15 декабря 1835 г.), что собрана только большая масса историческихъ сырыхъ матеріаловъ, не провѣренныхъ критикою и расположенныхъ безъ плана, только по порядку лѣтъ. Пушкинъ пытался строить изъ этихъ данныхъ цѣлое, но тотчасъ бросилъ эту работу и ограничился одними бѣглыми замѣтками и вопросительными знаками, которые обнаруживаютъ, что онъ замѣтилъ нѣкоторую двойственность въ личности Петра, крупныя и разительныя противорѣчія въ ней, которыхъ онъ объяснить не могъ; что для разгадки этого историческаго лица у него недоставало подходящаго ключа. О характерѣ этихъ замѣтокъ можетъ дать понятіе слѣдующая (VI, 327): «Достойна удивленiя разность между государственными учрежденіями Петра и временными его указами. Первыя суть плоды ума обширнаго, исполненнаго доброжелательства и мудрости; вторые нерѣдко жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутомъ. Первыя были для вѣчности или по крайней мѣрѣ для будущаго; вторые вырывались у нетерпѣливаго, самовластнаго помѣщика. Это внести въ исторію Петра, обдумавъ». Такимъ-то образомъ формулировалъ Пушкинъ свою задачу, которая была для него совсѣмъ неразрѣшима. Проживи онъ еще десять лѣтъ, онъ бы не написалъ, вѣроятно, исторіи Петра В. Сто лѣтъ едва прошло отъ смерти Петра до момента, когда Пушкинъ принялся писать его исторію; времени этого едва ли хватило бы на то, чтобы, по словамъ Мицкевича, воздвигнуть «эти пышные чертоги, вымыть шампанскимъ паркеты буфетовъ и натереть ихъ менуэтными па» (Petersburg), ― періодъ, похожій на непрестанный маскарадъ, періодъ обезьяничанья и слѣпаго подражанія иностранному. Однако, вслѣдствiе только того, что въ народной исклю-