Страница:Спасович Мицкевич.pdf/64

сенный къ кануну наводненiя, написанъ, очевидно, позднѣе. Тутъ оказались тѣ же одинадцать странниковъ; предъ ними спускается по гранитнымъ ступенямъ на замерзшую рѣку мистикъ «гусляръ», съ фонаремъ и книгою въ рукахъ, и возвращается потомъ съ грозными предсказаніями на устахъ. Одинъ изъ странниковъ слѣдуетъ за Олешкевичемъ, потому что его поразили «голосовой звукъ, таинственныя слова... онъ тотчасъ вспомнилъ, что уже слышалъ этотъ звукъ; онъ бѣжалъ опрометью по неизвѣстнымъ путямъ ночью и въ ненастье»... Прибавимъ еще одну любопытную подробность. Самъ Пушкинъ замѣтилъ въ припискѣ къ «Мѣдному Всаднику»: «жаль только, что описаніе это (наводненія у Мицкевича) — не точно: снѣгу не было; Нева не была покрыта льдомъ» (III, 564). Описаніе, дѣйствительно, не соотвѣуствуетъ ни природѣ вещей, ни климатическимъ условіямъ Петербурга. Наводненія бываютъ здѣсь только сенью, пока Нева не замерзла ― и только при сильномъ западномъ вѣтрѣ, вгоняющемъ воду рѣки въ русло ея по направленію вспять и останавливающемъ такимъ образомъ ея теченіе. Это простое обстоятельство, которое Мицкевичу не было извѣстно, вполнѣ достаточно для объясненія неправильности многихъ подробностей въ описаніи, либо лишнихъ, либо очевидно, но безъ всякой видимой причины, невѣрныхъ. Ясно, что Мицкевичъ фантазировалъ и возсоздавалъ воображеніемъ страшное бѣдствiе, которое зналъ только по разсказамъ («Небо горитъ сильнѣйшимъ морозомъ вдругъ потускнѣло... снѣгъ сталъ таять... вѣтры подняли головы съ полярныхъ льдовъ, точно морскія чудовища, сѣли верхомъ на волнахъ, сняли съ нихъ оковы. Слышу―морская бездна разнуздана, она мечется и грызетъ ледяныя удила»). Въ этомъ неудачномъ описаніи всего курьезнѣе похожденія самаго «гусляра», который изучаетъ приближающееся наводненіе, спускаясь на замерзшую рѣку, опуская въ прорубь веревку съ лотомъ И считая на ней узлы. Всему Петербургу извѣстны неизбѣжные предвоз-