Страница:Спасович Мицкевич.pdf/68

бороться съ безчисленными трудностями, проистекавшими отъ людей, которые портили ему его замыселъ, которые настаивали на томъ, чтобы Петру дана была такая же посадка, какая у Марка-Аврелія на памятникѣ послѣдняго на Капитоліѣ, близъ церкви Ara Coeli, или требовали устраненія безполезно, по ихъ мнѣнію, извивающагося подъ конскими копытами змѣя, или осуждали длиннополую одежду царя, въ которой они усматривали старорусскій кафтанъ, не подходящій къ реФорматору, заставившему русскихъ надѣть иностранную форму и всегда носившаго ботфорты, обтянутый мундиръ и треугольную шляпу. Въ письмѣ къ Дидро Фальконетъ объяснялъ (1770), что онъ не надѣлъ на Петра ни историческое его платье, ни римскую тогу, потому что избранная имъ туника и плащъ суть, по его мнѣнiю, идеальное одѣяніе героевъ всѣхъ вѣковъ въ скульптурныхъ произведеніяхъ: такъ одѣвались римскіе полководцы и старинные русскіе князья; такъ одѣваются крестьяне на берегахъ Тибра и бурлаки на берегахъ Волги (см. 17-й томъ Сборника Историческаго Общества и 2-ю статью Рамбо въ Revue des deux Mondes, 1877 г.). Фигура Петра посажена свободно, въ самой естественной и непринужденной позѣ, безъ сѣдла и стремянъ на скачущемъ конѣ; на нее накинутъ нарядъ неопредѣленнаго времени, но только не римская тога, какъ показалось Мицкевичу (Car . . . . . w todze rzymianina), незнакомому съ исторіею отдѣлки памятника. Ни въ одномъ изъ произведений нашихъ поэтовъ, посвященныхъ памятнику, нѣтъ и помину о скульпторѣ и о задачѣ, которую онъ себѣ поставилъ. Вѣроятно, они столь мало о немъ думали, какъ мало помышляють о Гомерѣ люди, восхищающіеся Иліадой. Можетъ быть, они и знали очень немногое о Фальконетѣ, такъ какъ съ момента открытiя памятника прошло тогда уже почти полвѣка (1782). Ихъ интересовало гораздо въ большей степени, какъ отразился памятникъ въ русской поэзіи. Всего вѣроятнѣе, что Пушкинъ былъ руководителемъ