пустыя слова, да поѣдемъ-ка, братъ, въ Казань. Чинъ у тебя небольшой, однакожь офицерскій. Имѣніе у васъ дворянское. Партію ты легко найдешь. На невѣстъ у насъ, слава Богу, урожай… Женись-ка, право, да ступай жить съ старикомъ. Пора и объ немъ подумать. — Эхъ, братъ, право-ну! Ты вѣдь думаешь, въ деревнѣ скучно? Ни чуть. По утру въ поле, а тамъ закусить, да пообѣдать, да выспаться, а тамъ къ сосѣдямъ.. А именины-то, а псовая охота, а своя музыка, а ярмарка. А?.. Житье, братъ. что твой Парижъ. Да главное, какъ заведутся у тебя ребятишки, да родится у тебя рожь самъ-восёмъ, да на гумнѣ столько хлѣба наберется, что не успѣешь молотить, а въ карманѣ столько цѣлковыхъ, что не сочтешь, такъ, по-моему, ты славно будешь знать Россію. А?..»
— Конечно, сказалъ Иванъ Васильевичъ. — Оно бы недурно.
«Знаешь что? Ты въ Казань ѣдешь?»
—Въ Казань.
«Когда?»
— Да чѣмъ скорве, тѣмъ лучше.
«Прекрасно… А въ чемъ, коли смѣю спросить?…»
— Я еще самъ не знаю.
«У тебя вѣдь нѣтъ экипажа?»
— Никакъ нѣтъ-съ.
«Безподобно! Мы поѣдемъ вмѣстѣ.»
— Какъ-съ?
