«Да онъ, чаю, и грамотѣ не знаетъ. А дѣловъ у меня съ нимъ не бываетъ. Обороты наши будутъ-съ поважнѣе ихнихъ», прибавилъ сѣдой съ лукавымъ самодовольствіемъ.
— Такъ отъ-чего же онъ не посылаетъ своихъ денегъ по почтѣ?
«Да извѣстно-съ, чтобъ не платить за пересылку.»
— А какъ же онъ не потребовалъ отъ васъ росписки?
Черный и рыжій засмѣялись, а сѣдой взбѣсился не на шутку.
«Росписку!» закричалъ онъ: «росписку. Да если бъ онъ отъ меня потребовалъ росписку, я бы ему его же деньгами рожу раскроилъ. Слава Богу, никакъ ужь пятый десятокъ торгую, а энтакого еще со мной срама не бывало.»
— Изволите видѣть-съ, милостивый государь, не имѣю удовольствія знать, какъ васъ чествовать, — сказалъ рыжій, — вѣдь-съ это только между дворянами такая заведенція, что росписки, да векселя. У насъ, въ торговомъ дѣлѣ, такой-съ этакъ-съ сказать политики не употребляется вовсе. Одного слова достаточно. Канцеляріями-то, изволите видѣть, зани- маться некогда. Оно хорошо для господъ служащихъ, а нашему брату не сподручно приходится. Вотъ-съ, примѣромъ будь сказано, продолжалъ онъ, указывая на сѣдаго, они торгуютъ, можетъ статься, на мильйонъ рублевъ серебромъ въ годъ, а весь разсчетъ на какихъ-нибудь лоскуткахъ, да и то такъ только для памяти.
«Да это непонятно», прервалъ Иванъ Васильевичъ.
