сословія тайно братствуютъ между собою, но во внѣшней жизни это братство такъ рѣдко проявляется у насъ, что иногда думаешь: точно ли существуетъ оно въ-самомъ-дѣлѣ. Гдѣ же искать народности?»
Въ эту минуту, лихая тройка стрѣлой пронеслась мимо Ивана Васильевича. Ямщикъ, весело помахивая кнутомъ, кричалъ «пади», стоя на облучкѣ и подмигивая улыбавшимся ему изъ оконъ красавицамъ. Въ телегѣ сидѣлъ какой-то старенькій господинъ, въ сѣрой шинели съ краснымъ воротникомъ и въ форменной фуражкѣ. Иванъ Васильевичъ поднялъ голову. «Засѣдатель!» сказалъ онъ невольно. «Чиновникъ!» Но засѣдатель былъ ужь далеко. Телега промчалась. Одинъ колокольчикъ долго заливался въ дали звонкою трелью, то утихалъ, то становился звонче, и долго отдавался въ сердцѣ Ивана Васильевича какимъ-то страннымъ, звонкимъ чувствомъ грустной удали, заунывной отваги.
Иванъ Васильевичъ возвратился на станціонный дворъ съ самымъ неожиданнымъ и дикимъ заключеніемъ:
«О, чиновники!» сказалъ онъ вздохнувъ и обращаясь къ себѣ самому: «о, чиновники!» Ужь не вы ли, по привычкѣ къ воровству, украли у насъ народность!
