не совсѣмъ до Востока, а все-таки по сосѣдству… Ну, и деревни уже другія пошли по дорогамъ, съ мечетями, съ избами безъ оконъ, съ женщинами, которыя прячутся отъ нашего тарантаса, закрывшись грязными полотенцами… На пути уже рѣдко попадается православная бородка… Теперь стало поживописнѣе. Идетъ маленькій бритый Татаринъ какой-нибудь, въ чибитейкѣ, или глупый Чувашъ, или разряженная Мордовка. Все ужь получше. Берись за перо, Иванъ Васильевичъ. Берись скорѣе! Дожидайся вдохновенія, а покамѣстъ пиши… Пиши свои замѣтки… Начинай свои впечатльнія.
— «Идетъ Татаринъ, идетъ Чувашъ, идетъ Мордовка.»
Ну и что̀ еще?…
«Видѣлъ Татарина, видѣлъ Чуваша, видѣлъ Мордовку.»
Ну, а тамъ что̀?…
— Вотъ что̀, съ восторгомъ воскликнулъ Иванъ Васильевичъ. — Вотъ что̀!… Надо задѣлать прорѣху въ нашей исторіи. Надо написать краткую, но выразительную лѣтопись Восточной-Россіи… окинуть орлинымъ взоромъ дѣянія и бытъ кочующихъ народовъ. Было здѣсь мордовское царство, которое распалось на двое, и угрожало Нижнему порабощеніемъ подъ предводительствомъ вождя своего Пургаса. Было болгарское царство съ семыю городами, съ огромной торговлей. Было здѣсь множество народовъ, которые, пришли неизвѣстно откуда, откочевали неизввстно куда и исчезли, не оставивъ ни слѣда, ни памятника… Что̀ бы!…
Тутъ жаръ Ивана Васильевича немного простылъ.
