«Вижу…»
— Оцѣните, пожалуйста.
Василій Ивановичъ взглянулъ съ пренебреженіемъ на мнимыя сокровища.
«Халатъ», отвѣчалъ онъ: «на фабрикѣ въ Москвѣ, гдѣ ихъ дѣлаютъ, сто̀итъ тринадцать рублей съ полтиною. За бирюзу эту негодную и цѣлковаго много. Тушь можетъ сто̀ять полтинникъ. Да зачѣмъ вамъ тушь, Иванъ Васильевичъ; вы, кажется, не рисуете?»
— Не рисую, Василій Ивановичъ, а все-таки интересно имѣть этакую вещь.
«И, батюшка, чортъ ли вамъ въ ней?»
— Ну, а прочеe.
«Прочее я не совѣтовалъ бы даромъ брать. А вы что̀ дали?»
— Все, что̀ у меня было въ кошелькѣ, печально отвѣчалъ Иванъ Васильевичъ. Перваго своего впечатлѣнія — прибавилъ онъ мысленно: — я не помѣщу въ своемъ сочиненіи.
Василій Ивановичъ громко расхохотался.
«Ай-да плуты, эти Татары! Вотъ какъ васъ, младенцевъ, проучаютъ. Хха, хха, хха... И дѣло! Не покупай бирюзы другой разъ…»
«Сенька!» закричалъ онъ вдругъ.
Сенька вошелъ.
«Подмазали тарантасъ?»
