дете людей, которые могли бы сдѣлать это лучше чѣмъ вы.
— Это непремѣнно такъ будетъ, отвѣчалъ Кевисъ. Но возвратимся къ тому, на чемъ мы остановились, если ты этого желаешь.
— Разумѣется желаю: какъ не желать!
— Прекрасно сказано, сказалъ Кевисъ.
XXV. — Итакъ, началъ Сократъ, намъ нужно задать самимъ себѣ вопросъ: какому классу предметовъ свойственно это испытывать, то есть разсѣеваться; за какіе предметы мы должны бояться, чтобы съ ними этого не случилось, и за какіе нѣтъ? А потомъ нужно разсмотрѣть, къ которому изъ двухъ классовъ относится наша душа, и на основаніи этого имѣть твердую надежду за нее, или же напротивъ опасаться.
— Ты говоришь правильно, сказалъ Кевисъ.
— Итакъ не тому ли, что образовалось черезъ сложеніе, или сложному по природѣ свойственно эта претерпѣвать — разлагаться точно такъ же, какъ то или другое сложилось? Если же что нибудь является несложнымъ, то не такому ли, преимущественно передъ всѣмъ другимъ, свойственно не разлагаться?
— Мнѣ кажется это такъ, сказалъ Кевисъ.
— А не представляется ли какъ нельзя болѣе вѣроятнымъ, чтобы то было несложнымъ, что неизмѣнно и находится въ одномъ и томъ же состояніи, а то что въ разныя времена различно и никогда не остается неизмѣннымъ, было сложно?
— Мнѣ по крайней мѣрѣ это представляется такъ.
— Теперь обратимся, продолжалъ Сократъ, къ тому, о чемъ мы вели рѣчь въ предыдущемъ раз-
дете людей, которые могли бы сделать это лучше чем вы.
— Это непременно так будет, отвечал Кевис. Но возвратимся к тому, на чём мы остановились, если ты этого желаешь.
— Разумеется желаю: как не желать!
— Прекрасно сказано, сказал Кевис.
XXV. — Итак, начал Сократ, нам нужно задать самим себе вопрос: какому классу предметов свойственно это испытывать, то есть рассееваться; за какие предметы мы должны бояться, чтобы с ними этого не случилось, и за какие нет? А потом нужно рассмотреть, к которому из двух классов относится наша душа, и на основании этого иметь твердую надежду за нее, или же напротив опасаться.
— Ты говоришь правильно, сказал Кевис.
— Итак не тому ли, что образовалось через сложение, или сложному по природе свойственно эта претерпевать — разлагаться точно так же, как то или другое сложилось? Если же что-нибудь является несложным, то не такому ли, преимущественно перед всем другим, свойственно не разлагаться?
— Мне кажется это так, сказал Кевис.
— А не представляется ли как нельзя более вероятным, чтобы то было несложным, что неизменно и находится в одном и том же состоянии, а то что в разные времена различно и никогда не остается неизменным, было сложно?
— Мне по крайней мере это представляется так.
— Теперь обратимся, продолжал Сократ, к тому, о чём мы вели речь в предыдущем раз-
