вымъ были исполнены эпическаго паѳоса. „Ворвется, говорилъ онъ, кирасиръ въ ряды пѣхоты, застрѣлятъ или заколятъ его лошадь, но издыхая эта громада, лягаясь куда попало, расчиститъ вокругъ широкое мѣсто, разрывая строй“. Разсказывалъ онъ и часто слышанный мною впослѣдствіи эпизодъ атаки Новороссійскаго кирасирскаго полка, пробившагося черезъ три линіи польской пѣхоты, но вынужденнаго за неполученіемъ подкрѣпленія вернуться назадъ.
Когда полкъ съ своимѣ командиромъ проносился обратно черезъ первую линію, то польскій офицеръ, вмѣсто того чтобы стрѣлять по проносящимся кирасирамъ, скомандовалъ: на плечо! и затѣмъ: на карауль! — отдавая честь примѣрнымъ храбрецамъ.
Лестно заслужить такую честь отъ непріятеля. Что за лихой офицеръ былъ самъ Василій Алексѣевичъ, можно видѣть изъ случая, извѣстнаго всему полку.
Со времени моего поступленія, т. е. съ 1845 г., многочисленные смотры государя Николая Павловича происходили подъ Елизаветградомъ, а до того времени когда инспекторомъ всей южной кавалеріи и поселеній былъ графъ Виттъ, царскіе смотры происходили подъ Вознесенскомъ. Какъ человѣкъ, умѣвшій блистательно показать свою часть, Виттъ былъ геніально неистощимъ. Огромные плетневые сараи со скрытыми внутри колесами скакали на почтовыхъ впередъ въ ожиданіи проѣзда царской коляски, и небольшое количество сѣна, которымъ наскоро забрасывали эти плетни, отвѣчало за цѣлые ряды пышныхъ сѣнныхъ скирдъ, вблизи которыхъ паслись табуны красивѣйшихъ лошадей, набранныхъ у услужливыхъ помѣщиковъ. Табуны эти представляли скотоводство казенныхъ поселянъ. Разсказывали даже о цѣлыхъ скороспѣлыхъ придорожныхъ хуторахъ и деревняхъ съ колодцами, въ которыхъ не вырыто было ни одной лопаты земли. Въ то время пользовавшійся довѣріемъ государя графъ Клейнмихель часто появлялся вмѣстѣ съ императоромъ на маневрахъ. Когда свита вслѣдъ за государемъ проѣзжала мимо втораго эскадрона, которымъ еще тогда командовалъ ротмистръ Петровъ, дорогой и злобный жеребецъ послѣдняго, не взирая ни на какіе шпоры, поднялся какъ свѣча на дыбы
