Порывы смѣлые и пылъ—
10 Онъ все оковываетъ дремой,
И воли нѣтъ и нѣту силъ
Бороться съ тяжкою истомой.
Такъ витязь спитъ на днѣ морскомъ,
Надъ нимъ шумятъ, смыкаясь, волны,
15 Но иногда, тревоги полный,
Онъ смутно грезитъ о быломъ.
Онъ рвется въ бой, онъ слышитъ ясно
Полузабытыя слова…
Но мигъ прошелъ,—и безучастно
20 Опять поникла голова.
Въ душѣ смолкаетъ вѣщій голосъ,
Нѣтъ воли двинуться впередъ,
И все, что смутно въ немъ боролось—
Навѣки можетъ быть заснетъ.
Порывы смелые и пыл —
10 Он всё оковывает дрёмой,
И воли нет и нету сил
Бороться с тяжкою истомой.
Так витязь спит на дне морском,
Над ним шумят, смыкаясь, волны,
15 Но иногда, тревоги полный,
Он смутно грезит о былом.
Он рвётся в бой, он слышит ясно
Полузабытые слова…
Но миг прошёл, — и безучастно
20 Опять поникла голова.
В душе смолкает вещий голос,
Нет воли двинуться вперёд,
И всё, что смутно в нём боролось —
Навеки может быть заснёт.
Все, что душу собою живило,
Все, чѣмъ сердце усиленно билось—
Въ звукахъ пѣсни съ чудесною силой
Вдохновеньемъ живымъ отразилось.
5 Что извѣдано въ счастьѣ и мукахъ,
Что царило, подобно кумиру—
Отраженное въ краскахъ и звукахъ,
Все художникъ повѣдаетъ міру.
Но во мглѣ исчезаетъ безслѣдно,
10 Не оплакано имъ, не воспѣто—
Все, мелькнувшее въ жизни поэта
Только тѣнью туманной и блѣдной.
Всё, что душу собою живило,
Всё, чем сердце усиленно билось —
В звуках песни с чудесною силой
Вдохновеньем живым отразилось.
5 Что изведано в счастье и муках,
Что царило, подобно кумиру —
Отражённое в красках и звуках,
Всё художник поведает миру.
Но во мгле исчезает бесследно,
10 Не оплакано им, не воспето —
Всё, мелькнувшее в жизни поэта
Только тенью туманной и бледной.
Минуты свѣтлыя—подобны сновидѣнью;
Едва наставшія—онѣ ужъ пронеслись
Волшебной грезою, неуловимой тѣнью,
И власти нѣтъ такой, что бы сказать мгновенью:
5 Остановись!
Когда исполненнымъ завѣтное желанье
Свое увидѣть намъ порою суждено—
Невольно даже тутъ рождается сознанье,
Что счастія ужъ нѣтъ, и лишь въ воспоминаньѣ
10 Живетъ оно.
Порой слова любви еще не отзвучали,
А сожалѣніе идетъ на встрѣчу имъ,
И радости любви смѣняетъ тѣнь печали,
При мысли, что онѣ наполовину стали
15 Пережитымъ.
И все-же, какъ дитя—конца любимой сказки,
Мы жадно счастія отравленнаго ждемъ,
И, безсознательно спѣшащіе къ развязкѣ,
Воспоминаніемъ о мимолетной ласкѣ
20 Живемъ.
Минуты светлые — подобны сновиденью;
Едва наставшие — они уж пронеслись
Волшебной грёзою, неуловимой тенью,
И власти нет такой, что бы сказать мгновенью:
5 Остановись!
Когда исполненным заветное желанье
Своё увидеть нам порою суждено —
Невольно даже тут рождается сознанье,
Что счастия уж нет, и лишь в воспоминанье
10 Живёт оно.
Порой слова любви ещё не отзвучали,
А сожаление идёт навстречу им,
И радости любви сменяет тень печали,
При мысли, что они наполовину стали
15 Пережитым.
И всё же, как дитя — конца любимой сказки,
Мы жадно счастия отравленного ждём,
И, бессознательно спешащие к развязке,
Воспоминанием о мимолётной ласке
20 Живём.
Я знаю женщину: съ прекраснымъ сфинксомъ схожа,
Загадкою живой является она,
Пытливые умы волнуя и тревожа.
И взоры синихъ глазъ, прозрачныхъ, какъ волна
Я знаю женщину: с прекрасным сфинксом схожа,
Загадкою живой является она,
Пытливые умы волнуя и тревожа.
И взоры синих глаз, прозрачных, как волна
