стяхъ города не прекращаются: то....“ и сказано, какія противъ сего берутся новыя мѣры и употребляются еще средства. Но только что сказано; ибо мѣры и средства оставались уже лишними, потому что не было болѣе матеріяловъ для преступленія.
Часть города, называемая Прѣснею, занята была конными гвардейскими гренадерами и пѣшею Италійскою гвардіею. Каждый день первые, въ полномъ вооруженіи, ѣздили за фуражемъ верстъ за 30 отъ Москвы, и почти всякой разъ возвращались съ потерею прекрасныхъ лошадей и людей своихъ отъ нападенія или Козаковъ, или крестьянъ. Напослѣдокъ эта голодная саранча, опустошавшая богатыя отъ необыкновеннаго урожая окрестныя поля и села, выведена была въ Островъ, извѣстную подмосковную Графини Орловой, откуда черезъ недѣлю прилетѣла опять въ Москву безъ памяти: Козаки выгнали нагайками сихъ робкихъ, избалован-
стях города не прекращаются: то....» и сказано, какие против сего берутся новые меры и употребляются ещё средства. Но только что сказано; ибо меры и средства оставались уже лишними, потому что не было более материалов для преступления.
Часть города, называемая Преснею, занята была конными гвардейскими гренадерами и пешею италийскою гвардиею. Каждый день первые, в полном вооружении, ездили за фуражом вёрст за 30 от Москвы, и почти всякой раз возвращались с потерею прекрасных лошадей и людей своих от нападения или Казаков, или крестьян. Напоследок эта голодная саранча, опустошавшая богатые от необыкновенного урожая окрестные поля и сёла, выведена была в Остров, известную подмосковную Графини Орловой, откуда через неделю прилетела опять в Москву без памяти: Казаки выгнали нагайками сих робких, избалован-
