LXXX
СПЛИНЪ
Когда небесный сводъ, какъ низкій склепъ, сжимаетъ
Мой духъ стенающій и, міръ обвивъ кольцомъ,
На землю черный день угрюмо проливаетъ
Суровый горизонтъ, нависнувшій свинцомъ;
Когда весь этотъ міръ—одна тюрьма сырая,
Гдѣ, словно нетопырь, во мглѣ чертя изломъ,
Надежда носится, пугливо ударяя
Въ подгнившій потолокъ мятущимся крыломъ;
Когда, какъ бы пруты рѣшетки безконечной,
Свинцовыя струи дождя туманятъ взоръ,
И стаи пауковъ въ жестокости безпечной
Ткутъ у меня въ мозгу проклятый свой узоръ:
Вдругъ грянетъ зычный хоръ колоколовъ огромныхъ,
И страшенъ бѣшеный размахъ колоколовъ:
То—сонмы грѣшныхъ душъ, погибшихъ и бездомныхъ
Возносятъ до небесъ неукротимый ревъ.
Тогда безъ музыки, какъ траурныя дроги,
Безмолвно шествуютъ Надежды въ вѣчный мракъ,
И призракъ Ужаса и царственный и строгій,
Склонясь на черепъ мой, колеблетъ черный стягъ.
