Стиралъ тотъ блескъ, минутный тотъ намекъ.
35 За ней подруги свѣтлой шли толпою,
Однѣ тайкомъ казняся надъ собою,
Завистливой мечтой къ тому скользя,
Чему совсѣмъ завидовать нельзя;
Другія, полны нѣжнаго участья,
40 Лелѣяли мечту чужого счастья;
Иныя грустно думали о томъ,
Что скученъ, теменъ ихъ родимый домъ;
Иныя-же мечтали съ восхищеньемъ
О томъ, что̀ вѣчно ласковымъ видѣньемъ
45 Предъ дѣвушкой неопытной встаетъ,
Ее отъ неба яснаго зоветъ,
Отъ всѣхъ родныхъ, куда-то вдаль, къ туману,
Къ великому житейскому обману.
Но всѣ они ушли, и, въ забытьи,
50 Глядя на руки бѣлыя свои,
Она стоитъ одна, въ саду зеленомъ;
И свѣтлый воздухъ полонъ страннымъ звономъ,
Бѣснуяся, кричатъ колокола,
Ихъ музыка такъ дико-весела,
55 Насильственно беретъ она вниманье,
Лазурное убито ей молчанье;—
Она была какъ тотъ, кто, видя сонъ,
Во снѣ постигъ, что спитъ и грезитъ онъ,
И лишь непрочно преданъ усыпленью,—
60 Какъ вдругъ предъ ней, подобный привидѣнью,
Антоніо предсталъ, и, какъ она,
Онъ блѣденъ былъ; въ глазахъ была видна
Обида, скорбь, тоска, и онъ съ укоромъ,
Невѣсту смѣривъ пылкимъ гордымъ взоромъ,
65 Сказалъ: «Такъ что-же, такъ ты мнѣ вѣрна?»
И тотчасъ-же, какъ тотъ, кто ото сна
Былъ рѣзко пробужденъ лучомъ жестокимъ,
И свѣтомъ дня мучительно-широкимъ
Съ дремотною мечтою разлученъ,
70 И долженъ встать и позабыть свой сонъ,—
Стирал тот блеск, минутный тот намёк.
35 За ней подруги светлой шли толпою,
Одни тайком казняся над собою,
Завистливой мечтой к тому скользя,
Чему совсем завидовать нельзя;
Другие, полны нежного участья,
40 Лелеяли мечту чужого счастья;
Иные грустно думали о том,
Что скучен, темен их родимый дом;
Иные же мечтали с восхищеньем
О том, что́ вечно ласковым виденьем
45 Пред девушкой неопытной встаёт,
Её от неба ясного зовёт,
От всех родных, куда-то вдаль, к туману,
К великому житейскому обману.
Но все они ушли, и, в забытьи,
50 Глядя на руки белые свои,
Она стоит одна, в саду зелёном;
И светлый воздух полон странным звоном,
Беснуяся, кричат колокола,
Их музыка так дико-весела,
55 Насильственно берёт она вниманье,
Лазурное убито ей молчанье; —
Она была как тот, кто, видя сон,
Во сне постиг, что спит и грезит он,
И лишь непрочно предан усыпленью, —
60 Как вдруг пред ней, подобный привиденью,
Антонио предстал, и, как она,
Он бледен был; в глазах была видна
Обида, скорбь, тоска, и он с укором,
Невесту смерив пылким гордым взором,
65 Сказал: «Так что же, так ты мне верна?»
И тотчас же, как тот, кто ото сна
Был резко пробуждён лучом жестоким,
И светом дня мучительно-широким
С дремотною мечтою разлучён,
70 И должен встать и позабыть свой сон, —
