Казалось мнѣ, я былъ волной потока
Безъ береговъ: я былъ въ толпѣ людей,
Стоялъ средь океана одиноко,
Что глухъ, и громокъ множествомъ зыбей;
5 Стоялъ я на распутьи близь дороги,
И ликъ столицы мощно возникалъ,
Соборы, пирамиды, и чертоги—
Какъ-бы на глыбѣ глыба тяжкихъ скалъ.
Казалось мне, я был волной потока
Без берегов: я был в толпе людей,
Стоял средь океана одиноко,
Что глух, и громок множеством зыбей;
5 Стоял я на распутьи близ дороги,
И лик столицы мощно возникал,
Соборы, пирамиды, и чертоги —
Как бы на глыбе глыба тяжких скал.
Когда я Осенью блуждаю
И вижу мертвыхъ листьевъ цвѣтъ,
Когда я на Весну взираю,
Я чувствую, чего-то нѣтъ.
5 Снѣга Зимы блестящей, гдѣ вы?
И гдѣ вы, Лѣтніе напѣвы?
Когда я Осенью блуждаю
И вижу мёртвых листьев цвет,
Когда я на Весну взираю,
Я чувствую, чего-то нет.
5 Снега Зимы блестящей, где вы?
И где вы, Летние напевы?
Дитя во чревѣ мирно спитъ,
Спокойно трупъ въ гробу молчитъ,
Мы начинаемъ—чѣмъ кончаемъ.
Дитя во чреве мирно спит,
Спокойно труп в гробу молчит,
Мы начинаем — чем кончаем.
Подъ сводомъ небеснымъ кедровыхъ вѣтвей
Въ Ливанскомъ эдемѣ Владычица Юга
Лежала въ красѣ истомленной своей,
Страдала любовью, и жаждала друга;
5 Дышала любовь на горячихъ губахъ,
И мглою подернулся пламень въ очахъ.
Под сводом небесным кедровых ветвей
В Ливанском эдеме Владычица Юга
Лежала в красе истомлённой своей,
Страдала любовью, и жаждала друга;
5 Дышала любовь на горячих губах,
И мглою подёрнулся пламень в очах.
