Что ростетъ и гудитъ межь развалинъ забытыхъ,—
И, блуждая по берегу, полному откликовъ Эхо,
70 Въ часъ вечерній съ восторгомъ внимаетъ ему
Тотъ, кто бродитъ одинъ;
Этотъ гулъ и протяжнѣй и глуше,
Чѣмъ вздыхающій западный вѣтеръ,
Онъ безсвязнѣй, чѣмъ звуки,
Что не скованы мѣрой,
Звуки арфы, по чьимъ необычнымъ струнамъ,
Чуть касаясь, проносятся геніи вѣтра;
Эти полосы радуги, линіи свѣта—
Какъ протяжность недвижная лунныхъ лучей,
80 Что, ниспавши, проходятъ сквозь окна соборовъ,
Но для этихъ оттѣнковъ сравненія нѣтъ на землѣ.
Въ колесницѣ своей пролетаетъ Владычица Фей!
И небесные кони взметаютъ копытами
Неуступчивый воздухъ;
И, по слову ея, паутинныя крылья свернувши,
Вдругъ они задержали свой бѣгъ,
Повинуясь возжамъ свѣтовымъ;
И Владычица Чаръ,
Подобравъ эти свѣтлыя связи,
90 Распростерла вліяніе
Своего волшебства
Вкругъ мѣста, гдѣ стала ея колесница,
И, съ нея перегнувшись,
Безмолвно и долго глядѣла она
На спящую дѣвушку.
Нѣтъ, поэтъ, озаренный видѣньями,
Когда сквозь его заколдованный умъ
Пролетаютъ узоры тумановъ серебряныхъ,—
Когда изумляетъ, плѣняетъ его
100 Все, что можетъ мелькнуть какъ прекрасное,
Какъ великое, странное,—
Когда мановеньемъ фантазіи
Онъ внезапно въ одно сочетанье сольетъ
Что растет и гудит меж развалин забытых, —
И, блуждая по берегу, полному откликов Эхо,
70 В час вечерний с восторгом внимает ему
Тот, кто бродит один;
Этот гул и протяжней и глуше,
Чем вздыхающий западный ветер,
Он бессвязней, чем звуки,
Что не скованы мерой,
Звуки арфы, по чьим необычным струнам,
Чуть касаясь, проносятся гении ветра;
Эти полосы радуги, линии света —
Как протяжность недвижная лунных лучей,
80 Что, ниспавши, проходят сквозь окна соборов,
Но для этих оттенков сравнения нет на земле.
В колеснице своей пролетает Владычица Фей!
И небесные кони взметают копытами
Неуступчивый воздух;
И, по слову её, паутинные крылья свернувши,
Вдруг они задержали свой бег,
Повинуясь вожжам световым;
И Владычица Чар,
Подобрав эти светлые связи,
90 Распростерла влияние
Своего волшебства
Вкруг места, где стала её колесница,
И, с нее перегнувшись,
Безмолвно и долго глядела она
На спящую девушку.
Нет, поэт, озаренный виденьями,
Когда сквозь его заколдованный ум
Пролетают узоры туманов серебряных, —
Когда изумляет, пленяет его
100 Всё, что может мелькнуть как прекрасное,
Как великое, странное, —
Когда мановеньем фантазии
Он внезапно в одно сочетанье сольет
