И пусть сломаютъ бури первоцвѣтъ,
И пусть морозъ листки его изранитъ,
Дыханіе весны, будящей радость,
330 Обниметъ землю, лаской животворной,
Чтобы кормить нѣжнѣйшею росою
Ея цвѣты, которые цвѣтутъ
На мшистыхъ берегахъ, тѣнистыхъ долахъ,
Въ лѣсахъ зеленыхъ,—всѣ ихъ веселя
Своей весенней солнечной улыбкой.
Не бойся, Духъ, губящей длани смерти,
Желанной въ часъ, когда тиранъ не спитъ,
Когда ханжи зажгли свой адскій факелъ;
Она лишь странный мигъ дороги темной,
340 Видѣнье поразительнаго сна.
Смерть—для добра не врагъ: земля видала,
Что розы наилучшія любви
Не разъ на эшафотѣ расцвѣтали,
Сіяя между лаврами свободы
И предвѣщая рай для бытія.
Въ тебѣ, скажи, не дышутъ-ли надежды,
Которыя такъ ярко подтвердились
Видѣньемъ постепенныхъ совершенствъ,—
Надежды, что не тщетно ты а также
350 Свѣтильники ума такіе жь точно
Блестящіе и чистые, какъ ты,
Бросали свѣтъ на путь людей,—вернись же,
Прекрасный Духъ, въ тотъ міръ, гдѣ долженъ ты
Вести непримиримую войну
Съ обманомъ и съ позорной тиранніей,
Навѣкъ изъ человѣческаго сердца
Исторгнуть сѣмена жестокихъ бѣдъ.
Твоя рука да умягчитъ съ любовью
Терновую подушку преступленья,
360 И да проститъ безсиліе его,
Склонясь надъ заблужденьями такими.
Какъ надъ больнымъ, томящимся въ бреду:
А если преступленье не несчастно,
И пусть сломают бури первоцвет,
И пусть мороз листки его изранит,
Дыхание весны, будящей радость,
330 Обнимет землю, лаской животворной,
Чтобы кормить нежнейшею росою
Её цветы, которые цветут
На мшистых берегах, тенистых долах,
В лесах зеленых, — все их веселя
Своей весенней солнечной улыбкой.
Не бойся, Дух, губящей длани смерти,
Желанной в час, когда тиран не спит,
Когда ханжи зажгли свой адский факел;
Она лишь странный миг дороги темной,
340 Виденье поразительного сна.
Смерть — для добра не враг: земля видала,
Что розы наилучшие любви
Не раз на эшафоте расцветали,
Сияя между лаврами свободы
И предвещая рай для бытия.
В тебе, скажи, не дышат ли надежды,
Которые так ярко подтвердились
Виденьем постепенных совершенств, —
Надежды, что не тщетно ты а также
350 Светильники ума такие ж точно
Блестящие и чистые, как ты,
Бросали свет на путь людей, — вернись же,
Прекрасный Дух, в тот мир, где должен ты
Вести непримиримую войну
С обманом и с позорной тиранией,
Навек из человеческого сердца
Исторгнуть семена жестоких бед.
Твоя рука да умягчит с любовью
Терновую подушку преступленья,
360 И да простит бессилие его,
Склонясь над заблужденьями такими.
Как над больным, томящимся в бреду:
А если преступленье не несчастно,
