Поэма, нынѣ предлагаемая мною міру, представляетъ изъ себя попытку, отъ которой я врядъ ли могу ожидать успѣха, и въ которой писатель съ установившейся славой могъ бы потерпѣть неудачу, не причинивъ себѣ этимъ никакого посрамленія. Это опытъ касательно природы общественнаго духа, имѣющій цѣлью удостовѣриться, насколько еще, при тѣхъ буряхъ, которыя потрясли нашу эпоху, среди людей просвѣщенныхъ и утонченныхъ, сохранилась жажда болѣе счастливыхъ условій общественной жизни, моральной и политической. Я старался соединить въ одно цѣлое напѣвность размѣрной рѣчи, воздушныя сочетанія фантазіи, быстрые и тонкіе переходы человѣческой страсти, словомъ, всѣ тѣ элементы, которые существеннымъ образомъ составляютъ Поэму, и все это я хотѣлъ посвятить дѣлу широкой и освободительной морали: мнѣ хотѣлось зажечь въ сердцахъ моихъ читателей благородное воодушевленіе идеями свободы и справедливости, ту вѣру и то чаяніе чего-то благого, которыхъ ни насиліе, ни искаженіе, ни предразсудокъ не могутъ совершенно уничтожить въ человѣчествѣ.
Для этой цѣли я избралъ исторію человѣческой страсти, въ ея наиболѣе всеобщей формѣ, исторію, перемѣшанную съ волнующими и романтическими приключеніями, и взывающую, вопреки всѣмъ искусственнымъ мнѣніямъ и учрежденіямъ, ко всеобщимъ влеченіямъ каждаго человѣческаго сердца. Я не дѣлалъ попытки восхвалять, съ помощью правилъ и систематическихъ доказательствъ, тѣ внутреннія побужденія, которымъ я хотѣлъ бы доставить торжество, взамѣнъ побужденій, нынѣ управляющихъ человѣчествомъ. Я хотѣлъ бы только возбудить чувства, такимъ образомъ, чтобы читатель могъ увидѣть красоту истинной добродѣтели, и былъ подвигнутъ къ тѣмъ изслѣдованіямъ, которыя привели меня къ моему нравственному и политическому credo, являющемуся также догматомъ самыхъ возвышен-
Поэма, ныне предлагаемая мною миру, представляет из себя попытку, от которой я вряд ли могу ожидать успеха, и в которой писатель с установившейся славой мог бы потерпеть неудачу, не причинив себе этим никакого посрамления. Это опыт касательно природы общественного духа, имеющий целью удостовериться, насколько еще, при тех бурях, которые потрясли нашу эпоху, среди людей просвещенных и утонченных, сохранилась жажда более счастливых условий общественной жизни, моральной и политической. Я старался соединить в одно целое напевность размерной речи, воздушные сочетания фантазии, быстрые и тонкие переходы человеческой страсти, словом, все те элементы, которые существенным образом составляют Поэму, и всё это я хотел посвятить делу широкой и освободительной морали: мне хотелось зажечь в сердцах моих читателей благородное воодушевление идеями свободы и справедливости, ту веру и то чаяние чего-то благого, которых ни насилие, ни искажение, ни предрассудок не могут совершенно уничтожить в человечестве.
Для этой цели я избрал историю человеческой страсти, в её наиболее всеобщей форме, историю, перемешанную с волнующими и романтическими приключениями, и взывающую, вопреки всем искусственным мнениям и учреждениям, ко всеобщим влечениям каждого человеческого сердца. Я не делал попытки восхвалять, с помощью правил и систематических доказательств, те внутренние побуждения, которым я хотел бы доставить торжество, взамен побуждений, ныне управляющих человечеством. Я хотел бы только возбудить чувства, таким образом, чтобы читатель мог увидеть красоту истинной добродетели, и был подвигнут к тем исследованиям, которые привели меня к моему нравственному и политическому credo, являющемуся также догматом самых возвышен-
