ουδε τον αιωνα εκει εξω του οντος (но не следует принимать время вне души, а также вечность там вне сущего). Это εκει (по ту сторону) служит противоположностью к ενϑαδε (по сю сторону) и есть очень часто встречающееся у Плотина понятие, которое он поясняет точнее через Κοσμος νοητος и Κοσμος αισϑητος, мир умопостигаемый и чувственный, а также через τα ανω και τα κατω. Идеальность времени получает себе очень хорошие комментарии еще в гл. 11 и 12. Сюда относится также прекрасное замечание, что мы в своем земном состоянии не бываем тем, чем должны и хотели бы быть, и потому мы всегда ожидаем лучшего от будущего и надеемся на восполнение наших нужд, откуда и возникает будущее с его условием — временем (гл. 2 и 8). Дальнейшее указание на индийский источник дает нам изложенное Ямвлихом (О тайнах, отд. 4, гл. 4 и 5) учение о метемпсихозе; затем там же (отд. 5, гл. 6) учение о конечном освобождении и искуплении из уз рождения и смерти („души очищение, завершение и избавление от рождения“) и (гл. 12) „огонь при жертвоприношениях освобождает нас от уз рождения“; также и то, встречающееся во всех индийских религиозных книгах, обетование, которое по-английски передается как искупление — final emancipation. Сюда, наконец, присоединяется еще (там же, отд. 7, гл. 2) сообщение об одном египетском символе, который изображает некоего творящего бога, восседающего на лотосе: очевидно, это Брама-миротворец, сидящий на цветке лотоса, который выходит из пупа Вишну, — очень обычное изображение, напр., в „Памятниках Индостана“ Ланглэ (т. I, к стр. 175), в „Мифологии индусов“ Кольмэна (таб. 5) и т. д. Этот символ в высшей степени важен, как неоспоримое доказательство индостанского происхождения египетской религии; столь же ценно в этом отношении и передаваемое Порфирием (О воздержании, кн. II) известие, что в Египте корова считалась священной и ее нельзя было убивать. — Самый тот факт, рассказанный Порфирием в его жизнеописании Плотина, что последний, пробыв много лет учеником Аммония Сакка, хотел отправиться с войском Гордиана в Персию и Индию, чему помешало поражение и смерть Гордиана, указывает на то, что учение Аммония имело индийское происхождение и что в данном случае Плотин намеревался почерпнуть его в более чистом виде из самого источника. Тот же Порфирий дал подобную теорию метемпсихозы, носящую совершенно индийский характер, хотя и обрамленную платоновской психологией: она содержится в Эклогах Стобея (кн. I, гл. 52, § 54).
